Дверь в никуда

Разговор вел сначала только Маг. Голос эльфа высокий, резкий, гортанный. Язык очень странный с совершенно не воспроизводимой фонетикой. Переводчики его, понятное дело, не понимают. У людей язык совершенно другой. Похоже и Маг говорит на эльфийском не совсем чисто, хотя и вырос когда-то среди эльфов. Ведь даже Никита чувствует разницу в произношениях.

Наконец Маг закончил рассказ и стал представлять своих спутников. И им представил хозяина. Эльфа звали Ахоррохон. То есть как-то вроде этого, поскольку звуки на самом деле были совершенно не воспроизводимые человеческим горлом. И Никита уловил телепатический отзвук значения этого имени: говорящий с людьми. Эльф действительно свободно владел языком здешних людей.

— Так значит вы из другого мира? Да, в этом мире нет людей, которым светильники в зале показались бы слишком яркими. Может быть мне нужно уменьшить свет, чтобы вы могли снять эту защиту с ваших глаз?

— Это не защита. — ответила Аня — Наши глаза такие же, как у здешних людей. То, что ты принял за защиту от слишком яркого света, на самом деле наоборот дает нам возможность видеть в полной темноте. Это усиливает свет видимый, если он есть, и преобразует невидимый свет в видимый.

Эльф озадаченно хмыкнул, встал и подошел к Ане, требовательно протянув руку. Теперь стала видна и его удивительная грация. И совсем не была она нечеловеческой, как когда-то подумал Никита. Просто очень красивой. Эльфы были в прошлом пещерными жителями. Им приходилось бегать по неровным полам в темноте и сохранять равновесие на скользких камнях. Порой в полной темноте, в которой даже их глаза были бессильны. И протискиваться через узкие извилистые подземные щели. Потому их суставы были более гибкими и подвижными, чем у людей. И наверное лучше было их чувство равновесия, дистанции. Но общее строение тела такое же, те же пропорции. Аня могла бы так двигаться в танце. И наверное скалолаз Володя Суходольский. Просто у эльфа это было врожденное.

Аня отдала эльфу свой ноктовизор. Эльф покрутил его в руках, попробовал одеть. Никита увидел, как превратились в узкие щелочки его зрачки, как он моргнул несколько раз, наверное ослепленный слишком ярким светом микроканальных усилителей. Как рассказывал Маг, глаза эльфов легко адаптировались к дневному свету. Но день угнетал их психологически, так же, как людей ночь. Днем им хотелось спать, хотелось забиться в закрытые помещения — подобия пещер. Но при необходимости они могли и днем работать и бодрствовать, как люди ночью. В данном случае никакой необходимости для посланника не было. Это ведь люди хотели обратиться к нему с просьбой, а не он к ним.

Эльф вернул очки Ане.

— Да, твои глаза выглядят так же, как и у людей. Хотя я ни у кого не видел такого цвета глаз. И ты красива, а ведь обычные человеческие девушки кажутся нам довольно уродливыми. А этот предмет — это у вас такая удивительная магия?

— Это не магия, это техника. — слово «техника» Анин переводчик сказал по русски. В здешнем языке эквивалента такому слову не было. — Другой путь овладения миром. О магии мы узнали лишь недавно и наши маги почти ничего не умеют. А вот техника у нас умеет очень многое.

— А в чем разница между магией и тем, что ты называешь «техникой»? — эльф произнес новое для него слово с небольшой паузой, но почти правильно. Однако слух у него великолепный.

— Магия доступна не всем, а лишь обладающим особыми способностями. А с техникой может работать кто угодно. Нужны лишь знания. В технике используются независимые от человека природные силы.

— А, тогда я понял, о чем ты говоришь. Наверное наша техника сильно отличается от вашей. Скажи, а вы не боитесь, что в новом мире вы можете подхватить неизвестные вам болезни?

Никита удивился: эльф явно был интеллектуалом. Ведь мгновенно сообразил, чем могут угрожать пришельцы. И наверняка его заботила не безопасность легкомысленных путешественников, а безопасность собственного мира прежде всего.

— Ты имеешь ввиду опасность, связанную с мельчайшими, невидимыми глазом существами? — спросила Аня.

Эльф кивнул. Жест совершенно человеческий. Аня объясняла как-то, что у всех человекообразных обезьян наклон головы служит выражением покорности. А у человека он дал начало и универсальному жесту согласия. Видно здешние произошли от таких же обезьян.

— Мы знали об этом и приняли меры. В первый раз наш товарищ попал в ваш мир случайно. И мы сразу подумали об опасности чужих болезней. Но ничего вредного он из вашего мира не принес. Потом он несколько раз проникал в ваш мир и мы изучили ваши микроорганизмы. И убедились, что они мало отличаются от наших. К тому же в наших телах сейчас действует защита, которая уничтожает все не являющееся необходимым для нашей жизни. Так что сейчас ни вы нам, ни мы вам не опасны.

— А эта, как ты говоришь, защита сама не может вырваться из ваших тел?

Это был очень спокойный вопрос. Эльф не страшился неизвестности, а похоже имел представление о возможных путях защиты от инфекции симбионтными бактериями или вирусами.