Дверь в лето

Этот цикл рассказов я начал писать лет десять назад. В смысле Технологического прогресса это десятилетие стоило всего девятнадцатого века. Публике даже приелись ужасные пророчества фантастов. В моей таблице можно найти “ракетное ружье” — я отнес его на сто лет вперед, но уже во Второй Мировой войне немцы применили что-то в этом роде. Первый полет на Луну я отнес к 1978 году, но уже теперь понимаю, что он, скорее всего, совершится гораздо раньше.

А вот что вышло с рассказом “Взрыв всегда возможен”.[41] Я написал его через пару месяцев после первых известий о расщеплении урана и задолго до Манхэттенского проекта.[42] От написания до публикации — несколько месяцев, но за это время рассказ успел безнадежно, устареть. Многие технические детали кажутся теперь наивными, но я совершенно уверен, что основная идея рассказа актуальна и сейчас, атомная энергия до сих пор таит в себе ужасную опасность для человека и цивилизации. И все-таки люди продолжают с ней возиться.

Детали меняются — процесс продолжается. Технология идет вперед — люди упираются. Недавно я насчитал в одном киоске сорок астрологических журналов и ни одного астрономического. Всего триста лет прошло от Плимутского Камня до овладения атомной энергией, от свайных построек до ватерклозетов и центрального отопления. Но даже когда человек ступит на Луну, его мышление мало изменится.

Но он велик, этот век; такого еще не знала наша неустанно вертящаяся планета. Иногда он бывает смешон, чаще — трагичен, но неизменно — чудесен. Перед лицом будущего наши кошмары могу оказаться сущей чепухой. Но что бы нас ни ожидало, хорошее или плохое, я надеюсь участвовать в этом так долго, насколько воз можно.

Рассказы

ЛИНИЯ ЖИЗНИ

Председатель стучал своим молотком. Мало-помалу свист и крики стихли. Несколько самозванных приставов усадили на место наиболее горячих крикунов. Оратору было наплевать на этот гвалт. Его лицо сохраняло высокомерное, безмятежное выражение. Председатель повернулся к нему, еле сдерживая раздражение.

— Доктор Пинеро, — начал он, выделяя слово “доктор”, — я должен извиниться перед вами за эту вспышку. Я удивлен, как мои коллеги позволили себе забыться до такой степени, что прервали оратора, независимо от того, нравятся ли им его слова.

Пинеро расцвел, эта его улыбка сама по себе выглядела открытым оскорблением. Видно было, каких трудов председателю стоит себя сдерживать, однако он продолжил:

— Мне хотелось бы, чтобы заседание проходило пристойно. Продолжайте вашу речь. Однако я должен просить докладчика воздержаться от замечаний и заключений, которые могли бы шокировать собравшихся. Пожалуйста, держитесь в рамках доклада о вашем изобретении — если это в самом деле изобретение.

Пинеро развел в стороны свои полные белые руки.

— Как я могу вбить в ваши головы новую идею, если сначала не рассею ваши заблуждения?

Аудитория снова начала закипать. Кое-кто заорал на весь зал:

— Гоните прочь этого шарлатана! Хватит с нас!

Председатель дубасил по столу молотком.

— Господа, прошу вас! — Потом обратился к Пинеро. — Должен ли я напомнить вам, что вы не являетесь членом Академии и что она вас сюда не приглашала?

Брови Пинеро взлетели вверх.

— Что? Разве приглашение было не на бланке с грифом Академии?

Председатель облизнул пересохшие губы.

— Правда. Я сам написал это приглашение, но сделал это просьбе одного из попечителей — человека очень уважаемого, но не ученого, не члена Академии.

Пинеро снова расплылся в своей раздражающей улыбке.

— Вот как? Этого следовало ожидать. Уж ни старикашка ли Бидуэлл из Объединенных Компаний страхования жизни? Ведь это он попросил своих подопечных выставить меня жуликом? Если я смогу назвать каждому человеку день его смерти, никто не польстится на его полисы. Но как вы сможете это проделать, даже не выслушав меня? Даже не попытавшись понять меня? А?! Он науськивает шакалов на льва, — и Пинеро демонстративно повернулся спиной к аудитории.

Шум в зале усилился, послышались угрозы. Председатель тщетно призывал к порядку. Из переднего ряда поднялся человек.

— Господин председатель!

Председатель облегченно вздохнул и крикнул:

— Господа! Слово имеет доктор Ван Рейн Смит.

Шум быстро утих.

Доктор прочистил горло, пригладил прядь чудесных седых волос и сунул руку в карман элегантных брюк, словно выступал в женском клубе.