Дверь в лето

— Я забыл упомянуть, — сухо ответил он, — тривиальнейшую временную амнезию с похмелья. Послушайте, сынок, почему бы вам не приехать ко мне — мы бы все подробно обсудили. Конечно, ничего определенного я не скажу — я ведь не психиатр, как вы сами знаете. Но я могу перекинуть вас настоящему специалисту. Он облупит вашу память как луковицу и скажет, отчего вы опоздали в школу четвертого февраля, когда учились во втором классе. Правда, он дорого берет и потому лучше сперва показаться мне.

Я ответил:

— Господи Иисусе, док, как я смогу отнимать у вас время, заранее зная, что вы не возьмете с меня ни гроша? Я и так вам уже надоел.

— Сынок, мне небезразлично, как чувствуют себя мои пациенты. Они для меня вроде семьи.

Я отключился, пообещав позвонить в начале следующей недели, если почувствую себя плохо, и при этом не кривил душой.

Почти по всему зданию уже погасили свет; ко мне ткнулась горничная, усекла, что в комнате кто-то есть и тихо покатилась прочь. А я остался сидеть.

Потом в дверь заглянул Чак Фриденберг и сказал:

— Я думал, ты уже смылся. Поднимайся и иди досыпать домой.

Я посмотрел на него.

— Чак, мне явилась чудная идея. Что, если нам купить бочку пива и две соломинки.

Он взвесил предложение:

— Так, нынче пятница… а ясная голова нужна мне в понедельник, чтобы не спутать дни недели.

— Собирайся, да будет так. Подожди, я суну кое-что в портфель.

Мы выпили пива, потом поели, потом еще выпили пива в заведении с хорошей музыкой, потом еще — в заведении, где музыки не было, а столики стояли как попало, а клиенты сидели, сколько им вздумается. Мы болтали. Я показал ему копии патентов.

Чак оценил прототип Работяги.

— Это по-настоящему здорово, Дэн. Горжусь тобой, парень. Как насчет автографа?

— Взгляни еще вот на это, — я подсунул ему патент на чертежную машину.

— Эта, пожалуй, даже лучше первой. Дэн, ты сам-то понимаешь, что сделал, пожалуй, больше, чем Эдисон в свое время? До тебя это доходит, парень?

— Брось, Чак; я серьезно. — Я хлопнул по пачке патентов. — Дело в том, что я изобрел только одну машину. Во втором случае я ни при чем. Я не делал ничего такого… если только не перепутал все, что было до анабиоза. Может быть, у меня амнезия…

— Ты уже говорил об этом двадцать минут назад. Но ты же не похож на человека, у которого в мозгах замкнуло. Ты безумен не более, чем это нужно для инженера.

Я треснул по столу, аж кружки подпрыгнули.

— Но мне нужно знать!

— Остынь. Что ты собираешься делать?

— А? — я помешкал. — Собираюсь обратиться к психоаналитику, пусть выкопает это из меня.

Он вздохнул.

— Я так и думал. Слушай, Дэн, предположим, ты заплатишь этому слесарю-мозговеду, а он объявит, что все в порядке, что память твоя — в прекрасном состоянии и все реле у тебя в голове замкнуты. Что тогда?

— Но это невозможно.

— То же самое говорили Колумбу. Тебе даже не пришло в голову наиболее вероятное объяснение.

Не дожидаясь ответа, он подозвал официанта и попросил принести телефонную книгу.

— В чем дело? — спросил я. — Собираешься вызвать для меня карету скорой помощи?

— Нет еще.

Он пролистал толстенный талмуд, потом сказал:

— Смотри сюда, Дэн.

Я посмотрел. На развороте столбцами выстроились Дэвисы. А на том месте, куда он указывал, расположилась дюжина Д.Б.Дэвисов — от Дабни до Дункана.

Там было три Дэниэла Б.Дэвиса. Одним из них был я…

— Это из неполных семи миллионов человек, — заметил он. — Что ты скажешь насчет двухсот пятидесяти миллионов?

— Это ничего не доказывает, — попытался возразить я.

— Не доказывает, — согласился он. — Должно быть чудовищно редкое совпадение, чтобы два инженера, одинаково талантливые работали в одной области в одно время и чтобы у них были одинаковые инициалы и фамилии. Можно даже вычислить эту вероятность. Но все забывают, — а в первую очередь те, которым положено помнить это по должности, вроде тебя — что любое маловероятное событие рано или поздно случается. Как в твоем случае. Этот вывод нравится мне гораздо больше, чем версия, будто мой собутыльник спятил и почем зря молотит кулачищами куда ни попади. Хорошего собутыльника не сразу найдешь.

— И что по-твоему я должен сделать?

— Во-первых, не тратить время и деньги на психиатра, пока не отработаешь, “во-вторых”. А “во-вторых”, состоит в том, чтобы узнать имя этого Д.Б.Дэвиса. Это нетрудно. Скорее всего, ты обнаружишь Декстера. Или даже Дороти. Но не падай в обморок, если это окажется Дэниэл, ибо среднее имя может быть “Берзовски”. Для удобства, чтобы не путали с тобою. И в-третьих, а по сути цела — во-первых, ты должен наплевать на все это и заказать еще пива.

Что я и сделал. Потом мы говорили, что называется, обо всем а особенно — о женщинах. У Чака была теория, будто бы женщине сродни механизмам — те и другие одинаково не владеют логикой. Свои тезисы он подтверждал графиками, рисуя их прямо на столе.

Я слушал его, слушал, а потом вдруг выдал:

— Если бы это было настоящее путешествие во времени, я бы знал, что делать.

— Что? Ты о чем?