Дверь в лето

Толстый конверт выглядел так, будто в нем было все, что я запрашивал.

Первый патент фигурировал под номером 4, 307, 909 и был выдан на Работягу. Я пролистнул заявку с описанием и сразу обратился к чертежам. От заявки мало толку, разве что в суде; ее пишут для того, чтобы объявить всему миру о великих возможностях изобретения, которые патентоведы сведут потом на нет — потому и говорят, что адвокатом по патентным делам надо родиться. Описание, наоборот, должно быть полным и обстоятельным. Что до меня, то чертежи говорят мне гораздо больше, чем описания.

Я вынужден был признать, что схема Работяги отличается от схемы Фрэнка. Он был лучше Фрэнка: мог делать много больше, некоторые узлы были проще. Но основная идея была та же — и другой быть не могла: Работяга, как и Фрэнк, управлялся лампами Форзена или их прямыми наследницами; он был построен на тех же принципах, что и Фрэнк.

Я сам поставил бы точно такие узлы… на второй модели Фрэнка. Именно об этом я мечтал — Фрэнк без врожденных недостатков Фрэнка.

Тогда я решил обратиться к описанию и заявке, найти имя изобретателя.

Оно было мне хорошо знакомо. Это был Д.Б.Дэвис.

Я долго смотрел на эту строчку, насвистывая в замедленном ритме “Время в моих ладонях”. Итак, Белл снова солгала. Естественно, ведь она была патологической лгуньей, хотя когда-то я читал, что патологические лгуны, прежде чем воспарить в сферы безудержной фантазии, отталкиваются от правды. Совершенно очевидно, что мою первую модель Фрэнка никто никогда не “крал”; ее доработал другой инженер, после чего ее запатентовали от мое имени.

“Мэнникс” была не при чем — это единственное, что я точно знал из документов компании. А Белл говорила, будто бы “Мэнникс” изгадила им затею с производством Фрэнка по лицензии.

Может быть, Майлз прибрал Фрэнка, а Белл оставил при убеждении, что его украли. Или, точнее переукрали.

Но в таком случае… Тут я прервал свое безнадежное дознание: ее безнадежно, чем поиски Рикки. Конечно, можно было задать работу ребятам из “Аладдина” и узнать-таки, как к ним попал базовый патент и кто на этом погрел руки. Патентный срок истек, и эти сведения, наверное, уже не были тайной. Но Майлз умер, а Белл, если и даже загребла на этом деньги, давным-давно их промотала. Я узнал самое важное — изобрел Работягу все-таки я. Таким o6paзом, моя профессиональная гордость была ублажена, а что до денег, то кому они нужны, если и без них трехразовое питание обеспечено? Только не мне.

Я обратился к номеру 4.307.910, к базовому патенту на Чертежника Дэна.

Чертежи были — загляденье. Я сам не смог бы скомпоновать прибор лучше, а этот парень смог. Я любовался, как экономно использовались цепи и как ловко он обошелся минимумом движущихся деталей. Эти детали — словно аппендикс, чреваты всякими неприятностями, поэтому их следует удалять при первой же возможности.

Вместо клавиатуры использовалась электрическая машинка фирмы ИБМ.[32] Это было и красиво, и технологично: нет нужды изобретать то, что можно купить в любом магазине.

Пролистав бумаги, я узнал имя этого башковитого парня.

Это был Д.Б.Дэвис.

Спустя пару часов, я позвонил доктору Альбрехту. Его быстро разыскали и, поскольку мой телефон не был оборудован экраном, я представился ему.

— Я узнал вас по голосу, сынок, — ответил он. — Рассказывайте как ваши дела, успехи на новой работе?

— Более-менее. Отдельного кабинета еще не предложили.

— Дайте им время. А все остальное? Назад не тянет?

— Ни в коем разе! Если бы я знал, что здесь так здорово, я бы улегся в анабиоз гораздо раньше. Ни за какие коврижки не вернусь в семидесятый.

— Не скажите! Я хорошо помню этот год. Я тогда был еще мальчишкой, жил на ферме в штате Небраска, охотился и удил рыбу. Это было здорово. И я был гораздо счастливее, чем сейчас.

— Что ж, каждому свое. А мне нравится здесь. Но вот какое Дело, док, и позвонил вам не ради приятных воспоминаний. У меня Свелась маленькая проблема.

— Чудесно, давайте ее сюда. Заодно я отдохну, а то ведь у большинства людей проблемы большие и неотложные.

— Послушайте, док, может анабиоз вызвать амнезию?

Он ответил не сразу.

— В принципе это возможно. Не скажу, что сам наблюдал что-то подобное, но допускаю. Если учесть дополнительные факторы, вызывающие амнезию.

— А что это за факторы?

— Да что угодно. Чаще всего встречается так называемая функциональная амнезия, когда пациент забывает или перетасовывает неприемлемые для него факты. Затем — старый добрый удар по черепу и как следствие травматическая амнезия. Еще бывает амнезия… внушенная с помощью наркотика или гипноза. А в чем дело сынок? Забыли, куда сунули чековую книжку?

— Такой нет в природе. Я великолепно себя чувствую, но вот какое дело — не могу вспомнить некоторые события, бывшие перед тем, как я улегся в анабиоз… и это меня беспокоит.

— Ммм… Тогда возможна любая из причин.

— Да, — проговорил я. — Пожалуй, даже все разом. Кроме удара по черепу. Хотя, меня могли треснуть, когда я был пьян.