Двенадцать башен

Супруги почтительно выслушали чиновника, низко поклонились ему, а тот, вытянув срочную бирку [70], повелел привести дочерей в присутствие. «Наверное, чада так же страшны, как и их родители, — подумал он. — Ведь не вырастет в зарослях дикого пырея прекрасный цветок. Любопытно на них взглянуть. Я слышал, что от подобных уродов рождаются еще большие уроды, и с каждым поколением все хуже и хуже». Итак, молодой чиновник ждал, когда к нему приведут дочерей, способных кого угодно привести в трепет своим безобразием.

Но что это?! Едва девы вошли в залу, в ней как будто стало светлее. Служебные чины ямыня, разные канцеляристы и стражники, забыв о суровых правилах, обступили красавиц и, вытягивая шеи, старались получше их разглядеть, словно перед ними были редчайшие диковинные драгоценности, которые нежданно-негаданно упали с Девятого неба [71]. Красота юных дев, прекрасных, как феи, невесть откуда залетевшие в судебную залу, смутили покой самого чиновника. Лишь когда стражники доложили ему об исполнении приказа, он вышел из оцепенения. Получается, что и среди дикого пырея растут порой прекрасные цветы, а новое поколение бывает лучше старого, а то и вовсе на него не похоже. Обретя наконец дар речи, чиновник промолвил:

— Ваши родители, поскольку нет меж ними согласия, сосватали вас сразу в четыре семьи, и оба считают себя правыми. Я же не знаю, как поступить. Недаром говорится в пословице: «Справедливому судье нелегко решать семейные дела». Вот и пришлось вас вызвать в присутствие. Отвечайте мне только правду! Кто из ваших родителей поступил правильно, а кто нет?

Надобно вам сказать, что нрава девушки были весьма робкого, чужих мужчин сторонились, и теперь, когда на них уставилось сразу несколько сотен глаз, не знали, куда деваться. Пунцовые от смущения, они неподвижно стояли перед чиновником и готовы были забиться в любую щель, только бы уйти от этого страшного судебного стола. Ни на один вопрос они не ответили, но судья, надобно вам знать, был необычайно проницателен. По выражению лица девиц он сразу понял, что они в обиде на отца с матерью, только боятся об этом сказать. Нет, таких красавиц нельзя выдавать за кого попало, подумал судья, и решил вызвать всех четырех женихов, чтобы тут же на месте определить, которые из них достойны стать мужьями девиц. Он протянул руку к бирке.

— Ваша честь, бирка не нужна! — сказал отец одного из женихов, опустившись перед судьей на колени. — Наши сыновья давно ждут у вторых ворот, в надежде, что вы по справедливости разрешите их дело. Распорядитесь позвать!

— Зовите, да поживей!

Через короткое время в зал вошли четыре юноши.

— Вот наши сыновья, ваша честь! Определите, которую из девиц они должны взять в жены.

Чиновник внимательно оглядел молодых людей и покачал головой. Такие же безобразные, как их отцы, все у них наоборот, все не так, в лицах не то что красоты, даже симпатии нет. Точь-в-точь как говорится: «Ни кожи, ни рожи». И судья подумал: «Неужели эти красавицы должны выйти замуж за таких уродов? Впрочем, бывает, что и карлика полководцем выбирают». Судья вздохнул. Двум женихам, которых выбрал отец, он велел пройти в восточную часть залы, тем, которых выбрала мать, — в западную. Посредине встали красавицы. Все опустились на колени.

— Вот женихи, за которых сватают вас родители, — сказал чиновник. — Вы так и не ответили, одобряете ли вы их выбор. Наверное, потому, что стесняетесь. Вы можете ничего не говорить, только, когда надо, кивните головой либо в сторону востока, либо в сторону запада, и сразу будет понятно, кто из юношей вам по душе. Смотрите не ошибитесь, ведь речь идет о вашей судьбе!

Все, кто был в зале, уставились на девушек, ожидая их решения.

Сестры успели рассмотреть молодых людей. От ужаса они низко опустили головы и зажмурились, из глаз покатились слезы. Они не обернулись ни в сторону востока, ни в сторону запада, подняли глаза на судью и горько заплакали. Нельзя было без слез смотреть на бедняжек.

— Судя по вашему виду, вам не по душе эти женихи. Не так ли? Я тоже считаю, что эти грубые крестьянские парни вам не пара. Постойте вон там, в сторонке, пока я допрошу ваших родителей. Есть у меня один план.

Когда Сяоцзян и его жена опустились на колени перед судейским столом, судья ударил кулаком по столу и гневно сказал: