Двенадцать башен

Спор разгорался все сильнее и непременно перешел бы в потасовку, но гости растащили спорщиков, и те не успели пустить в ход кулаки. Женщина бросилась к своим свадебным дарам и принялась их пересчитывать согласно приложенной описи, потом, сунув гостям карточку с ответом, проводила их к выходу. Что до гостей мужа, то Бянь велела слугам вытолкать их взашей вместе с дарами. К счастью, дело до этого не дошло. Цяню — а он, понятно, кипел от злости — удалось увести гостей в другую комнату. Они свалили коробки с дарами на пол, и он, кое-как написав ответную карточку, проводил их до ворот.

Цянь понимал, что слух о происшедшем дойдет до властей, поэтому решил упредить события и настрочил жалобу. А как известно, побеждает тот, кто действует быстрее! Будущей родне он предложил выбрать подходящий день и приехать за невестами, только захватить побольше слуг с фонарями и нанять дюжих парней, потому что невест, возможно, придется брать с бою. Если же не удастся, пусть пишут жалобу в суд. Только поживей!

Обе семьи согласились с предложенным планом и, не откладывая дело в долгий ящик, через день-другой прислали паланкины за невестами. Свадебную процессию сопровождали крепкие молодчики, способные одолеть целое полчище врагов. Войско от мужской стороны было готово к бою, однако не учло, что супротивная сторона не собирается складывать оружие. Госпожа Бянь, вооружившись засовом от ворот, принялась охаживать непрошеных гостей, да так крепко, что они бросились врассыпную, прикрывая руками головы. На поле боя остались лишь паланкины и фонари. Солдаты, как говорится, побросали на землю латы и оружие. Бянь оставила трофеи в доме, решив их использовать в качестве приданого для дочерей. Словом, действовала она, как в поговорке: «С помощью разбойного оружия захватили ворованное зерно».

Муж был вне себя от ярости. Он посоветовал будущей родне подать жалобу в суд. Однако составить бумагу не так-то просто, ведь будущую сватью придется назвать преступницей, а сват окажется свидетелем. Чепуха, да и только! Бестолковщина! Тогда родственники женихов решили пожаловаться на хозяйку дома за избиение челядинцев. В общем, «они снова выступили в поход, дабы славу себе обрести»! Подобное дело решать в уезде они не стали, а обратились прямо в областной ямынь [68]. Когда жалобу утвердили, Цянь подал в ямынь новую бумагу, в коей соглашался выступить на стороне жалобщиков. Словом, он сам вышел в поход с оружием в руках. Две другие семьи (знакомые Бянь) настрочили свою челобитную. Поскольку женщине появляться в ямыне не положено, будущая сватья числилась в их прошении главной свидетельницей, которую надобно опросить в первую очередь.

В то время в области не было правителя, и всеми делами в ямыне временно заправлял синцзунь — инспектор по уголовным делам. Этот молодой цзиньши [69], хотя и недавно исполнял обязанности правителя, за короткое время успел прослыть весьма толковым и дельным. Он утвердил челобитные и назначил слушанье дела через три дня. Сначала учинили допрос Цяню, затем людям из четырех семейств, а также сватам, которые участвовали в свадебном деле. Госпожу Бянь не стали вызывать в суд, ведь жена, как известно, ничего не может добавить к тому, что сказал муж, ибо между супругами существует согласие! Но тут, ко всеобщему удивлению, мать невест оказалась смертельным врагом их отца — тестя будущих женихов, а истцы — противниками обвиняемых в свадебном деле. Словом, как говорится, «воспользовались судебной бумагой и тушью», отказавшись пойти на мировую и «разделить одну подушку».

Госпожа Бянь, узнав, что появляться в ямыне ей не положено, огласила воздух громкими криками, и пришлось ее впустить. Тут она сразу ринулась в атаку.

— Этот Цянь хоть и считает себя мужчиной, а мнения своего никогда не имел! — заявила она, показывая пальцем на мужа. — Его ничего не стоит облапошить! И о дочерях этот негодяй нисколько не заботится. За кого, вы думаете, он хотел выдать их замуж? За отъявленных прохвостов! Вот отчего мне и пришлось самой устраивать свадьбу. Ваша светлость, господин начальник, разберитесь по справедливости!

Чиновнику показалось, что госпожа Бянь дело говорит, и он вызвал Цянь Сяоцзяна.

— Эта женщина вздорная и непутевая! — сказал муж. — Да еще к тому же безмозглая! Только и знает, что меня позорить. Можно бы не обращать на это внимания, но в данном случае речь идет о серьезном деле — о браке, и потворствовать ее самодурству я не намерен!

Цянь говорил весьма убедительно, и судья растерялся, помолчал немного, а потом сказал:

— Так уж заведено, что в подобных делах решающее слово всегда за мужем. Но в вашей семье все не так, поэтому придется вызвать в суд обеих ваших дочерей. Пусть скажут, на чьей они стороне, тогда будет ясно, кто из вас прав, а кто виноват.