Две зимы

Альфред разжал руку и выпустил тролля, тот сразу же этим воспользовался и подобрался поближе к оленю.

Лисица тоже подходила всё ближе. Альфред сглотнул слюну и вцепился в рукав Зимушки.

– Нам нужно ехать! Нам нужно добраться до твоего дома! Почему Ягель не хочет идти?

– Потому что мы дома.

Альфред онемел от неожиданности. Зимушка над ним насмехается, не иначе!

– А тогда почему не входим? Почему здесь застряли? – закричал Альфред и замахал руками. – Чего мы ждём? Оттепели?

Зимушка вертела головой, и лицо у неё было растерянное.

– Понимаешь… Я не знаю, где вход… Вроде бы должен быть здесь. Да, Альфред, ты совершенно прав. Я уехала очень давно, и представить невозможно! Моя старшая сестра так рассердилась, что замуровала дверь, куда я всегда входила.

Альфред покачал головой. Да нет, не может быть, что за нелепица! Всё это время старшая ищет младшую. Все знают: она хочет во что бы то ни стало снова жить с любимой Зимушкой. Так с чего она будет замуровывать вход в свой дом, не пуская в него Зимушку? Альфред решил, что тут есть о чём как следует подумать. Но ему было так страшно… Так хотелось убежать отсюда со всех ног… Запахи и звуки леса здесь были совсем другими. Это место было не для него. Не для лисиц. Альфреду хотелось унестись как можно быстрее, очутиться в лесу, к которому он привык. Среди привычных звуков, привычных запахов… В лесу с журчаньем ручейка, ароматом сосновой смолы, теньканьем синиц, тёплыми вкусными мышками, которые попрятались в норки под снегом.

Альфред принудил себя посмотреть на Зимушку. Он заставил свой рот открыться и стал старательно выговаривать слова, не давая им застревать в маленьких острых зубках.

– Сделай что-нибудь… Прошу тебя! Я не хочу стать лисой!

– Но я тебе не могу помочь! Я одно с Зимой, я её частичка, но я не колдунья. Тот, кто всё это устроил, он…

Альфред и Зимушка вздрогнули от трубного звука, который издал Ягель. Это Фиолет забрался на него и ущипнул. Он давно уже махал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Теперь он показывал им на снежный холм. Земля дрожала под шагами великанской лисицы, а холм мало-помалу оседал. Альфред сдвинул брови – надо же! Холм не так высок, как ему казалось. Он заострённый, и на его верхушке ворона. Она сидит на…

– Там ветки… – пробормотал он. – Ветки торчат из-под снега…

Фиолет прыгнул на холм и стал раскапывать снег с такой нездешней силой, какую и предположить нельзя в крошечном существе. И что же? Альфред и Зимушка увидели очертания входа.

– Вот он, вот он! Это же вход! – закричала Зимушка, прыгая от радости. – Мы спасены! Идём, Альфред!

Мальчик едва успел уцепиться за шубку Зимушки. Он позволил ей втащить себя внутрь дома, повторяя как заклинание одно и то же:

– Я не лисица. Не лисица. Не лисица.

Вход открылся сам собой. Но первым Зимушка втолкнула в него своего оленя, а потом втянула Альфреда и Фиолета. Лисица издала устрашающий рык. По ощущению Альфреда совсем рядом. От её хриплого дыхания подтаял снег. Ворона вторила её рычанию карканьем. Альфред хотел обернуться, чтобы взглянуть на лисицу, но в эту секунду вход за ним закрылся. Он оказался в полной темноте, в полной тишине.

10. В Зимушкином жилище

Альфред застыл в неподвижности, слушая стук собственного сердца. А оно колотилось с такой силой, что казалось, бьётся у него в ушах. Он не успел. Теперь уже слишком поздно. Он стал лисой. Ему никогда не встретиться с Рагнаром.

И тут кто-то ударил кремнём о кресало, высек искру. Альфред взвыл. Вспышка пламени, и затрубил Ягель, а следом пискливо заверещал Фиолет. Альфред всё выл, и Ягель трубил всё громче. Фиолет верещал всё пронзительнее.

Зимушка захлопала у Альфреда перед носом в ладоши.

– Эй! Замолчите! Или так и будете вопить все хором?

Альфред не мог остановиться, но у него вдруг пропал голос. Его учащённое дыхание паром поднималось к потолку. Зимушка гладила Ягеля и ласково ему что-то нашёптывала, стараясь его успокоить. Трут в руках Зимушки задымился, и она положила его в очаг посреди комнаты.

Огоньки пламени побежали по горке сухого мха и мелких веточек. Альфред подполз к очагу и протянул к огню руки. Язычки пламени были зелёными и голубыми, а не оранжевыми, как он привык. От них не было ни тепла, ни дыма. В их подрагивающем свете шерсть, покрывшая его руки, стала рыже-золотистой.

– Ничего не понимаю! Я уже почти что стал лисой и вдруг прекратил превращаться. Что остановило колдовство?

– Ничего не остановило, – услышал он голос Зимушки за своим плечом. – Лисьи чары здесь ослабели, но они никуда не делись. Ты превращаешься в лису, но медленно.

Альфред огляделся. Огонь в очаге уже разгорелся, его свет заскользил по бревенчатым стенам и полотняной перегородке. Альфреду показалось, что стены покрыты гладким прозрачным льдом.

«И пол тоже», – сообразил он, когда встал на коленки.

Вдоль стен тянулась скамья. Альфред просунул руку под олений мех, которым она была покрыта: скамья тоже была изо льда. Здесь всё было ледяное. Даже очаг! И не было никаких бревён, никакого полотна! Был только лёд, брёвна тоже были ледяные!