Две судьбы

The last lines of the letter assured her of my unalterable love, and entreated her to write to me before she left England.	Последние строчки моего письма уверяли ее в моей неизменной любви и умоляли писать мне до ее отъезда из Англии.
This done, all was done.	Этим все было сделано.
I was conscious, strange to say, of no acutely painful suffering at this saddest time of my life.	Странно, что в это самое печальное время моей жизни я не чувствовал сильного страдания.
There is a limit, morally as well as physically, to our capacity for endurance.	Есть границы, и нравственные, и физические, для нашей способности страдать.
I can only describe my sensations under the calamities that had now fallen on me in one way: I felt like a man whose mind had been stunned.	Я могу только одним способом описать мои ощущения во время несчастий, вновь обрушившихся на меня, - я чувствовал себя как человек оглушенный.
The next day my mother and I set forth on the first stage of our journey to the south coast of Devonshire.	На следующий день мы с матушкой отправились в путь к южному берегу Девоншира.
CHAPTER XXX. THE PROSPECT DARKENS.	Глава XXX ВЗГЛЯД НАЗАД
THREE days after my mother and I had established ourselves at Torquay, I received Mrs. Van Brandt's answer to my letter.	Через три дня после того, как мы с матушкой поселились в Торкее, я получил от мистрис Ван Брандт ответ на свое письмо.
After the opening sentences (informing me that Van Brandt had been set at liberty, under circumstances painfully suggestive to the writer of some unacknowledged sacrifice on my part), the letter proceeded in these terms:	После первых фраз (сообщавших мне, что Ван Брандт был освобожден при обстоятельствах, заставлявших мою корреспондентку подозревать жертву с моей стороны) письмо продолжалось в следующих выражениях:
"The new employment which Mr. Van Brandt is to undertake secures to us the comforts, if not the luxuries, of life.	"Новая служба, которую предоставили мистеру Ван Брандту, обеспечивает нам удобства, если не роскошь в жизни.
For the first time since my troubles began, I have the prospect before me of a peaceful existence, among a foreign people from whom all that is false in my position may be concealed-not for my sake, but for the sake of my child.	С того самого времени, как начались мои неприятности, я надеялась вести спокойную жизнь между чужестранцами, от которых можно было скрыть мое фальшивое положение, - не для меня, а для моего ребенка.
To more than this, to the happiness which some women enjoy, I must not, I dare not, aspire.	Большего счастья, которым наслаждаются некоторые женщины, я не должна и не смею домогаться.
"We leave England for the Continent early tomorrow morning.	Мы уезжаем за границу завтра рано утром.
Shall I tell you in what part of Europe my new residence is to be?	Г оворить ли мне вам, в какой части Европы будет мое новое местопребывание?
"No!	Нет!
You might write to me again; and I might write back.	Вы, пожалуй, опять мне напишете, и я, пожалуй, отвечу вам.
The one poor return I can make to the good angel of my life is to help him to forget me.	А единственное жалкое вознаграждение, которым я могу отплатить доброму ангелу моей жизни, состоит в том, чтобы помочь ему забыть меня.
What right have I to cling to my usurped place in your regard?	Какое право имею я занимать незаслуженное место в ваших воспоминаниях?