Две недели в сентябре

Нельзя было придумать более подходящего момента, чтобы рассказать им, потому что, пока дети сидели за столом и с несчастным видом ели, за окном пошел тихий, беспросветный дождь. Казалось, он подвел под отпуском жирную черту, потому что, даже если завтра прояснится, это уже не поднимет им настроение. Завтра последний день, и чемодан будет стоять на лестничной площадке, раскрыв голодную пасть и готовясь проглотить их пляжную обувь, воздушного змея и все, что стало символом отпуска; даже солнце этим утром как будто собрало вещи и куда-то отправилось вместе со стайкой торопливых птиц, которую они видели в вышине, – эти птицы летели в сторону моря. Через приоткрытое окно, сквозь шум бесконечного дождя, до них долетал стон противотуманной сирены, скорбно возвещающий о конце очередного отпуска… И тут, отодвинув стул и закурив трубку, мистер Стивенс сообщил детям новость.

Сначала они не поверили и решили, что это одна из его шуточек, к тому же довольно глупая, да и время выбрано неудачно. Но он вытащил из кармана пачку писем и зачитал вслух указания, которые собирался отправить начальнику станции в Далидже.

Это подействовало на детей магически – мистер и миссис Стивенс даже вспомнили, как те вели себя много лет назад, когда были маленькими, – а тут еще и к чаю неожиданно подали великолепный пирог со смородиной. Эрни вскочил и закружился по комнате в танце, чуть ли не крича от радости. Потом вернулся к столу и потребовал еще рисового пудинга. Дик тоже взял себе добавки; его глаза снова сияли, и тучи в гостиной рассеялись, хотя за окном они никуда не делись.

Но какое теперь имел значение этот дождь? Пусть себе льет! Пусть хоть град пойдет! Впереди еще один день – два ясных дня – пятница – суббота! “Красота!” – выкрикнул Эрни.

Они оделись и поспешили к пирсу, и там началась одна из тех восхитительных, рождающихся без подготовки интерлюдий, которые почему-то остаются в памяти, затмевая тщательно продуманные события. Они с головой нырнули в разноцветное море автоматов; на одном из них Дик провел с мистером Стивенсом потрясающий футбольный матч, а остальные, стоя у них за спиной и вытягивая шеи, подзадоривали их и смеялись. Посмотреть, в чем дело, собралась целая толпа, и, когда матч закончился, семейству пришлось едва ли не расталкивать людей локтями, чтобы отойти от автомата.

– А как насчет вот этого? – воскликнул мистер Стивенс, указывая на большое заманчивое объявление.

АВТОМАТ-ТОЛКАТЕЛЬ

ВЫИГРАТЬ МОЖЕТ ЛЮБОЙ

ИДЕАЛЬНАЯ ИГРА НА ЛОВКОСТЬ

Это утверждение показалось мистеру Стивенсу несколько противоречивым.

– Что же это за идеальная игра на ловкость, – сказал он, – если любой может выиграть?

После минутного раздумья остальные поняли, в чем дело, и рассмеялись.

Они заплатили пенни и посмотрели на “Дом с привидениями”, а потом Дик с первого удара вывел из игры Уильяма Грейса[11] на автомате для игры в крикет. Дождь загнал под крышу большую толпу – веселую, благодушно настроенную толпу, которая твердо решила по мере сил насладиться испорченным днем: здесь стоял теплый запах промокших макинтошей, повсюду звучали взрывы смеха, тяжелое и размеренное дыхание тех, кто сражался с автоматами, глухой стук каблуков по голым доскам – но что это был за день! Иногда Стивенсы садились отдохнуть и смотрели, как другие люди пробуют свои силы, а потом снова вступали в игру – иногда им удавалось одержать победу, и они получали свои монетки обратно, а иногда нет, – но какое это имело значение, когда их ждали еще два великолепных полных дня!

– Сюда! Мам! – крикнул Дик. – Иди сюда, будем определять твой характер.

Он стоял рядом с автоматом, который сулил еще больше тайн, чем те, которые его окружали. Волшебник в высокой шляпе, похожей на сахарную голову, и длинной мантии, украшенной знаками зодиака, с сосредоточенным видом указывал палочкой на узкую прорезь, в которую нужно было вставить пенни. Взамен он обещал вознаградить вас подробным и беспощадным описанием вашего характера.

При виде автомата миссис Стивенс слегка побледнела и отпрянула.

– Нет! Только не я! – сказала она и нервно хихикнула. Смех должен был скрыть ее страх, которого она втайне стыдилась: конечно, глупо бояться автомата, но она всегда внутренне съеживалась от ужаса перед людьми и предметами, которые предлагали раскрыть тайну ее характера, или ее будущего, или даже прошлого. А вдруг эта штука расскажет ей, что она попадет под колеса? Или что она свалится в колодец и утонет? Правда это или нет, но страх омрачил бы ей всю оставшуюся жизнь… – Нет, не надо, – взмолилась она.

– Да ладно тебе! – засмеялся Дик. – Это же просто шутка!

Но она решительно шагнула назад, и Дик схватил за руку отца.

– Смотри, пап! Он определит твой характер – за пенни. Давай узнаем о тебе все, пап!