Две недели в сентябре

В тот вечер он вернулся в пансион в приподнятом настроении и решил повторять прогулку каждый год: подводить итоги прошлого, выбирать те дороги, которые привели его на порог этого великолепного будущего, и продолжать идти по ним, добавлять к цепочке воспоминаний важные события последних двенадцати месяцев и заглядывать в будущее с растущей уверенностью.

Не то чтобы он был слишком высокого мнения о себе – нет, это была борьба со своими недостатками, попытка убедиться в том, что он достоин должности, на которую рассчитывает. Работа в футбольном клубе подтвердила, что у него действительно есть способности, о которых он уже догадывался: они не стали бы так аплодировать, когда он брал слово на собраниях, если бы ему не хватало навыков руководителя и понимания людей.

Он испытывал большое удовлетворение, применяя эти умения на благо спорта, но гораздо большим удовольствием было знать, что скоро он сможет в полной мере использовать свои таланты для важного дела и поправить свое материальное положение. Его нынешняя должность клерка давала для этого мало возможностей, а вот должность секретаря – это совершенно другое дело…

Он часто гадал, связаны ли неприятности, повлекшие за собой его уход из футбольного клуба, с тем, что произошло на работе.

Происшествие с футбольным клубом потрясло его гораздо сильнее, чем он сперва предполагал: какая ужасная несправедливость – и как бессердечно они отвергли его, словно отслуживший свое инструмент! Это был сокрушительный удар по его самолюбию, пошатнувший его боевой дух; он приложил неимоверные усилия, чтобы не ожесточиться и не опуститься до жалости к себе. Возможно, это в критический момент сказалось на его работе, но он никогда бы не поверил, что между двумя постигшими его катастрофами есть связь.

Директора были безукоризненно вежливы, когда он подал заявление на должность секретаря.

– Дело не в том, что мы чем-то недовольны, мистер Стивенс; напротив, вы один из самых ценных наших сотрудников. Но мы должны смотреть в будущее: нам предстоит столкнуться с очень серьезной конкуренцией. Мы должны выйти на новые рынки, а у мистера Вулси очень большой опыт в розничной торговле. Мы уверены, что вы прекрасно сможете работать под его руководством.

Последние слова – “под его руководством” – резанули, как удар хлыста.

На одно безумное мгновение ему захотелось бросить им вызов и заявить об увольнении – но тут он вспомнил, что произошло в футбольном клубе. Сейчас же речь шла не просто о спорте, а о работе, которая его кормила.

– Извините, сэр, я…

Но директор уже заговорил о каких-то будничных делах.

Трава под деревьями была мокрой от дождя – хорошо, что ботинки оказались надежными. Зато здесь, в тени, прекрасно росли папоротники. На солнце их изящные кружева всегда засыхали.

Он уже миновал долину и вскоре оказался на гребне – в самой верхней точке своего маршрута. Вид отсюда был великолепным. На север, насколько хватало глаз, простирались луга, а среди далеких деревьев уютно устроились старые города Петворт и Мидхерст. То тут, то там на поверхности узкой речки, извивавшейся по равнине, сверкало солнце.

В течение нескольких лет он продумывал свою прогулку так, чтобы выйти на этот гребень как раз в тот момент, когда он будет думать о двух катастрофах в своей жизни, – потому что раскинувшийся перед ним вид, казалось, разводил руками, приподнимал брови и со смехом спрашивал: “Разве это так уж важно?”

Не то чтобы он лишился должности секретаря футбольного клуба или должности секретаря “Джексон и Тидмарш” с позором: первой он лишился по несправедливости – возможно, пав жертвой завистников, – и надо попытаться забыть об этом и отделаться от горьких мыслей; второй же он лишился потому, что ни один человек не способен выйти за пределы своих возможностей. Он начинал как подручный – и это было для него началом и концом.

Женившись на Флосси и купив дом на Корунна-роуд, он и не думал, что строит себе убежище, которое будет спасать его после каждой из катастроф.

Дом никогда еще не выглядел таким приветливым, а сад – таким умиротворенным, как в тот вечер, когда он вернулся с работы, понимая, что ему не суждено быть секретарем и что у него, наверное, никогда не будет большого дома на Колледж-роуд с лужайками и кустарниками.

Сквозь занавески в гостиной он видел мерцание огня в камине, а в прихожей висела принадлежавшая Дику кепка Бельведер-колледжа – синяя с желтыми полосками.

Он сделал все, что было в его силах, и гордился прекрасными возможностями, которые с таким трудом обеспечил своим мальчикам.

Он выбрался на тропинку, ведущую на дорогу, где располагался “Герб лесника” – до него оставалась еще миля, – и с облегчением подумал, что сезон дождей избавил его от ос, которые в прошлом году досаждали ему за обедом на веранде, садясь на край кружки с пивом.

В четыре часа он сядет на автобус в Синглтоне и по дороге домой, как всегда, подумает о будущем и решит, что он станет делать, когда ему улыбнется большая удача.