Две недели на соблазнение

Саймон соскользнул с кровати и опустился рядом на колени. Джулиана тут же приподнялась.

— Куда ты?.. — Она взглянула на него в недоумении.

А он вдруг провел ладонями по ее стройным ногам и, не удержавшись, раздвинул их.

— Саймон! Что ты?! — вскрикнула она в испуге. Руки ее взметнулись, чтобы прикрыть то место, к которому он так отчаянно жаждал прикоснуться.

Он улыбнулся и проговорил:

— Ложись, сирена.

Она покачала головой:

— Я не могу. Ты же не будешь…

— Можешь. И я буду, — заявил он, чувствуя, как его переполняет отчаянное, лихорадочное желание. — Ведь ты же просила всего, не так ли?

— Но я не думала, что…

— Ты отдалась мне, — перебил он, раздвигая ее ноги еще шире. — И я сейчас делаю то, что хочу. Думаю, ты тоже этого хочешь.

Она судорожно сглотнула, а он, стиснув зубы, сказал себе: «Я доставлю ей удовольствие и от этого сам получу удовольствие».

— Саймон, пожалуйста… — прошептала она с сильным акцентом.

— Ложись, — приказал он, прижимая ее к кровати поцелуем. И тут же прильнул губами к ее ладони, которой она прикрывала лоно. — Впусти же меня.

Она подчинилась, и Саймон раздвинул ее мягкие губки. Джулиана тотчас приподняла бедра ему навстречу. Она была такой нежной и влажной, уже готовой принять его…

При этой мысли Саймон тихо застонал. Немного помедлив, принялся осторожно ласкать ее пальцем. Она то и дело вскрикивала, а в какой-то момент, когда он проник пальцем в горячее влажное лоно, едва не соскользнула с кровати от взрыва ощущений.

Он окинул ее взглядом, упиваясь восхитительной красотой ее тела, великолепными черными волосами, мерцающими сапфировыми глазами и чувственными розовыми губами, чуть приоткрытыми. Он никогда не хотел ничего так, как эту женщину.

Тут она в очередной раз застонала, и ему вдруг подумалось, что он сейчас умрет, если не приникнет к ней губами.

Словно угадав, о чем он подумал, Джулиана, забыв про стыдливость, прошептала:

— Поцелуй меня…

И в тот же миг Саймон припал губами к ее лону. Она громко вскрикнула и, вцепившись в его волосы, стала раз за разом резко приподниматься навстречу этим чудесным ласкам. Стоны ее становились все громче, и наконец, пронзительно вскрикнув, она приподнялась в последний раз и затихла в изнеможении, воспарив к вершинам блаженства.

Саймона же охватило чувство мужского удовлетворения. Ведь он сделал то, что хотел, — доставил ей удовольствие. А что может быть приятнее, чем доставлять удовольствие этой удивительной женщине? О, он мог бы лежать с ней в постели и боготворить ее целую вечность. Он мог бы…

— Саймон, сними бриджи, — сказала она неожиданно, и рука ее скользнула к его ремню.

— Ты уверена?.. — Он знал, что если сейчас разденется, то дороги назад уже не будет.

Она кивнула, и ее сапфировые глаза потемнели от страсти.

— Абсолютно.

Что ж, если так, то она получит его. И он будет принадлежать ей до конца жизни.

Нежно поцеловав ее в губы, Саймон проговорил:

— Не могу ни в чем тебе отказать.

Едва успев произнести эти слова, он понял, что они чистейшая правда. Да, он сделает все, что в его силах, только бы удержать ее, все остальное не имело значения.

Пальцы Джулианы неловко возились с пуговицами и ремнем его бриджей, и Саймон, не выдержав, вскочил с кровати и мгновенно избавился от них и от сапог. Вернувшись к Джулиане, он тотчас устроился между ее ног, отчаянно желая обладать ею.

— Подожди, — прошептала она. — Я хочу видеть…

Но у него уже не было сил терпеть.

— Нет, не сейчас, дорогая. В следующий раз.

— Но у нас же только одна ночь, и это моя единственная возможность посмотреть на тебя.

Он на мгновение оцепенел. Потом взял ее лицо в ладони и, заглянув ей в глаза, увидел в них не только страсть, но также и печаль, и отчаяние.

У них будет не одна ночь, и она должна была это знать. Да, он никогда не отпустит ее, потому что теперь все изменилось. Глядя ей в глаза, Саймон хрипло прошептал:

— Пожалуйста, не заставляй меня останавливаться.

Она тихонько вздохнула.

— Хорошо. Не останавливайся.

Он начал осторожно входить в нее. Потом остановился и снова посмотрел ей в глаза.

— Как ты?

Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Но Саймон все еще медлил.

— Дорогая, я не хочу причинить тебе боль.

Джулиана покачала головой:

— Нет-нет, мне не будет больно.

— Боюсь, что будет. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы больше никогда не причинять тебе боль. — Он поцеловал ее и добавил: — Смотри на меня. Я хочу видеть твои глаза.

Она снова кивнула. А он опять начал входить в нее и наконец погрузился полностью. При этом оба тяжело дышали.

Внезапно она прошептала:

— У тебя самые красивые на свете глаза.

Он невольно улыбнулся и прошептал в ответ:

— Нет, невозможно. Мои глаза ничто в сравнении с твоими.

Ему отчаянно хотелось двигаться. Отчаянно хотелось найти освобождение, о котором тело молило всю ночь. Но он обуздал свои желания и спросил:

— Больно, сирена?

Она покачала головой. Потом пробормотала:

— Нет, но все это так… О, Саймон, я чувствую тебя… везде. — Она чуть приподнялась навстречу его осторожным движениям и провела руками по его спине. — Саймон, сделай так еще. Только сильнее.