Два ветра, три дождя

Живу я, хоть и на краю,
Но всё же света,
О чём без устали пою
С начала лета.
И песня та, что весела
Была вначале,
Теперь, — обычные дела, —
Полна печали.
Причину надо ль объяснять,
Давать подробный
Отчёт об этом? Лучше снять
Вопрос подобный
С повестки нынешнего дня
Да и любого.
И, коль попросит у меня
Сегодня слово
Мой осыпающийся сад,
То он негромко
Прошелестит о том, как рад,
Что край посёлка
Живёт в согласье с синевой
Слегка линялой,
С листвою палой и травой
Немного вялой.

«Сказать, на что ты обречён?..»

Сказать, на что ты обречён?
На день, чей лик не омрачён,
На сад, что увлечён негромкой
Беседой с предрассветной кромкой,
На пёстрых крылышек петит,
На лист, что в окна залетит
И, покружившись, приземлится,
Чтоб потихоньку золотиться.

«Что за день? Как всегда, безвозвратный…»

Что за день? Как всегда, безвозвратный.
Что за мир? Как всегда, необъятный,
Мир, где скоро простынет мой след,
Где судьба, не идя на попятный,
Всё, что дорого, сводит на нет.
Что за сад? Сад с нарядным жасмином,
На котором давно уже клином
Свет сошёлся. А адрес какой?
Тихий дом под крылом журавлиным,
Где царит небывалый покой.

«Я у тебя учусь, мой день…»

Я у тебя учусь, мой день,
Жить, чередуя свет и тень.
Я у тебя беру уроки,
Когда пишу вот эти строки.
Словечко напишу одно,
Гляжу — небесное пятно
На нём дрожит. А на соседнем
Танцует лучик. А в последнем
Куплете в этом череду —
Тенисто, как в твоём саду.

«Мне, чтобы жить, необходимо счастье…»

Мне, чтобы жить, необходимо счастье.
А ведь оно то тут, то где-то там,
Оно за мной не ходит по пятам,
Над ним я вовсе не имею власти.
И, чтобы жить, должна из ничего
Я ежечасно добывать его.

«Не стоит жить в один присест…»

Не стоит жить в один присест,
А стоит каждый миг мусолить,
Обсасывать его и холить,
Пока ему не надоест
Все это. И тогда: «Лети, —
Ему сказать — лети, счастливо».
И лишь потом неторопливо
К другому мигу перейти.

«А чтоб земные сроки продлевать…»

А чтоб земные сроки продлевать,
Пришлось мне столько преодолевать:
Вот отрочество я преодолела,
Вот юностью всерьёз переболела,
Переболела зрелостью уже,
И вот теперь я вновь настороже:
Ведь если старость я преодолею,
Об этом разве я не пожалею?
Не надо ли мне как-то растянуть
Остатний мой не столь уж длинный путь,
Пока учёный, маясь сверхурочно,
Вдруг не воскликнет: «Всё. Живи бессрочно!»

«Инстанция высшая — синь, небеса…»