Два ветра, три дождя

Лети, мгновение, лети,
Лети, считаю до пяти.
Не улетишь — моим навеки
Ты станешь. Утекают реки,
И уплывают облака,
И все кругом: «Пока, пока»
Бросают на ходу друг другу,
Шагая по земному кругу.
И коль останешься со мной,
Тотчас настанет рай земной,
И будет век сирень живая
Стоять стеной, и дождевая
Вода стучать в моё окно…
Но слышу я: «Давным-давно
Твоё мгновенье улетело.
Оно сказать «пока» хотело,
Но, увидав, что над строкой
Корпишь, ушло, махнув рукой».

«Всё главное — оно меж строк…»

Всё главное — оно меж строк,
Меж строк, меж слов, на поле белом,
Оно гуляет между делом,
Как меж стволами ветерок.
Гуляет, теребя листву,
Тревожа каждое растенье.
И только это шелестенье
Есть разговор по существу.

«Ну как из цепочки сплошных неудач…»

Ну как из цепочки сплошных неудач,
Сплошных неудач и сплошных невезений
Рождается день невозможно весенний,
Где солнечный зайчик пускается вскачь?
Ну как из отчаянья и тупика,
Из мрака, отчаянья и безнадёги
Рождаются лёгкие-лёгкие слоги
И строки, проточные, точно река?

«Небесный свод, речная гладь…»

Небесный свод, речная гладь
Умеют так себя подать,
В таком ключе и освещенье,
Что вызывают восхищенье.
И вроде виделись вчера
С той птичкой пёстрого пера
И с тем прошитым ливнем садом,
И всё ж — невиданное рядом:
И сад под ливнем так блестит,
Как будто ангел в нём гостит.

«Нулевая видимость, нулевая…»

Нулевая видимость, нулевая.
Не пойму — я мёртвая иль живая
Окажусь в невидимом том далёко,
Где способно видеть лишь Божье око.
Но очей всевидящих обладатель,
Вдохновитель сущего и Создатель
На вопрос опасливый «Что мне светит?»
Ничего, как водится, не ответит.

«Чтоб наступила благодать…»

Чтоб наступила благодать,
Достаточно жасмину дать,
Жасмину предоставить слово,
И будет всё свежо и ново.
Хотя, хотя, скорей всего,
Он и не скажет ничего,
А будет лишь стоять, сияя,
Средь им же созданного рая.

«Раз в жизни, ну хотя бы раз…»

Раз в жизни, ну хотя бы раз,
Хоть раз должно разбиться сердце.
Иначе не нашаришь дверцу
Незримую и тайный лаз
Из повседневности в ту даль
И ширь, и высь, и в те глубины,
Что нежно музами любимы,
Которым вечно что-то жаль.

«Если день сероват, то раскрась его сам…»

Если день сероват, то раскрась его сам
И лазоревый цвет подари небесам,
А траве и листве подари серебро
Предрассветной росы. А ещё где серо?
На душе? Но денёк золотой, голубой
Непременно поделится счастьем с тобой.

«И боль умеет крыльями плескать…»

И боль умеет крыльями плескать
И даже петь и даже петь умеет,
И страстную мечту свою лелеет
Сжать чьё-то сердце и не отпускать,
И, трепеща на частоте одной
С болящим сердцем, стать ему родной.