Два ветра, три дождя

Так жалко жизнь. Её так жалко.
Упрятать бы под одеялко
Её. Укрыть бы потеплей.
Сказать: «Родная, не болей»,
Сказать: «Не бойся, я с тобою,
Тебя согрею и укрою,
От всех невзгод уберегу.
Жить без тебя я не могу».

«У всех есть душа: у несчастья, у счастья…»

У всех есть душа: у несчастья, у счастья,
Она то ликует, то рвётся на части.
Тоскует душа уходящего дня,
Дождя, что поёт под окном у меня,
Поникших кустов, потускневшего света,
Тоскует душа уходящего лета,
Что, вроде бы, только мгновенье назад
Пришло осчастливить и дачу и сад.

«Я обожаю пункт наш населённый…»

Я обожаю пункт наш населённый,
От неба синий, от листвы зелёный,
Где дни просторны, ночи коротки,
Крикливы станционные гудки;
Где можно целый день тянуть резину,
Следя, как ветер теребит осину,
Как воробьиный шастает народ.
Вот я хожу, гляжу, разинув рот,
И понимаю: мне не хватит лета,
Чтоб разобраться в переливах цвета,
В оттенках звуков тех или иных…
Да что там — лета? Сроков всех земных.

«Да неужели можно жить…»

Наташе Громовой.

Да неужели можно жить
И прошлое не ворошить?
Да можно ль не впускать былое
В пространство тёплое, жилое,
Не дать ему дышать, грустить,
У нас сегодняшних гостить,
Шуршать страницей пожелтевшей,
Чтоб ветер, в окна залетевший,
Затихнул, зачитавшись тем,
Что вроде бы ушло совсем,
Но чьи любовь и боль, и смута
Не отпускают почему-то.

«Лист, что дождю повиновался…»

Лист, что дождю повиновался,
От жизни взял и оторвался.
Он оторвался и лежит,
Не ждёт, не бьётся, не дрожит,
Не шелестит и не трепещет.
Ветра гудят, и дождик хлещет,
А он, почивший, ни при чём.
Ему всё это нипочём.
Отныне к миру мельтешенья
Он не имеет отношенья.
От жизни хлопотной такой
Он удалился на покой.
И почему его собратья,
Последние силёнки тратя,
Хотят, хоть с горем пополам,
Хоть как-то задержаться там,
Где и опасно и тревожно,
И жить спокойно невозможно?

«Есть воздух и свет, и тепло…»

Есть воздух и свет, и тепло,
Есть всё для круженья, броженья,
Движенья, его продолженья.
Есть всё, чтобы время текло.
Есть травы в рассветных слезах,
Есть птица, что в окнах мелькала,
Простор, чтобы жизнь утекала
Куда-то у нас на глазах.

«Даже мысли нельзя допускать…»

Даже мысли нельзя допускать,
Даже горестной мысли,
Что беда тебя может искать,
В чёрный список зачисля.
Даже мысли нельзя допускать,
Что дурное случится…
Будет вечно крылами плескать
Поднебесная птица,
Будет вечно пылать твой рассвет,
Не желая прощаться,
И не будет запас твоих лет
Никогда истощаться.

«Живу я, хоть и на краю…»