М у х и н. А у меня травмы нет. У меня трезвое понимание того, что произошло. Если я, Генка Мухин, смог однажды украсть, значит, в принципе я способен на это, значит, могу украсть еще раз и еще. Следовательно, я не властен над собой. И люди, которые снова в меня поверят, люди, которые ко мне, может быть, даже привяжутся, будут оскорблены в своих лучших чувствах. Зачем все это нужно?! Я потерял всех. Я не могу прийти к маме. Не могу. Она готова была за меня отдать руку… Да что руку, она жизнь бы за меня отдала. А папа? Я боюсь о нем даже думать. А Вика… эта самая гражданка Ковалева, из-за которой все это произошло… Вика… Как бы тебе объяснить?.. Она как натянутая струна, которая звенит от самого легкого прикосновения… Даже не от прикосновения, а от колебания воздуха. Мне всегда было за нее страшно. Она воспринимает мир обнаженными нервами. Да что там говорить! Рядом с ней должен быть человек, на которого она сможет опереться, который сможет ее защитить… Первое время она мне писала.
Р е г и н а. Если ты ее любишь — должен!
М у х и н. Любит, не любит… Разве в этом дело? Я научился смотреть в глаза правде. Человек отнюдь не такое совершенное создание, как бы ему хотелось о себе думать. Может быть, просто надо понять себя, свои предрасположенности и не сопротивляться своей природе.
Р е г и н а. Так любит или не любит тебя эта самая… дрожащая струна?
М у х и н. Я запрещаю о ней так говорить.
Р е г и н а. Ладно, дело прошлое… ты свой год отсидел. Скажи, зачем ты все-таки взял эту проклятую «Соню»?
М у х и н
Р е г и н а. А я знаю. Ты хотел подарить эту роскошную «Соню» даме своего сердца.
М у х и н. Что тут смешного?
Р е г и н а. Ты смешной. Это в тебе-то предрасположенность к преступлению? Да ты самый безобидный человек, которого я когда-либо встречала.
М у х и н. Я — безобидный агнец? И ты поверила всей этой трепотне?! Про автомобили, про гражданку Ковалеву…
Р е г и н а. Прекрати этот цирк.
М у х и н. Ты же любишь цирк. «Как дела, Пушкин?» — «Хорошо, Кукушкин!» Только это не цирк, Региночка. Совсем не цирк, девочка. Это жизнь. Се ля ви.
Р е г и н а. Отнеси чемоданы назад.
М у х и н. Бегу.
Р е г и н а. Куда ты меня тянешь? Перестань!
М у х и н. Не сопротивляйся!
Г о л о с Р е г и н ы. Пусти! Что ты делаешь? Куда ты меня толкаешь?.. Тут какие-то ведра.
Г о л о с Р е г и н ы. Мухин, открой! Не делай глупостей.
Б е л ы й. А вот и я!
М у х и н. Живо, бери чемоданы!
Г о л о с Р е г и н ы. Мухин… дурачок… Открой!
Б е л ы й. Где она?
М у х и н. Я ее запер в кладовке. Бери чемоданы.
Б е л ы й. Опасно, Мухин. Меня Вареник на станции вроде как заметил…
М у х и н. Сдрейфил?
Б е л ы й. Двум смертям не бывать.
Г о л о с Р е г и н ы. Мне наплевать на чемоданы, мне тебя жалко, дурак несчастный. Открой, слышишь?
М у х и н. Нечего меня жалеть. На этот раз я знаю, что делаю!
Б е л ы й. Боюсь, что Вареник меня все-таки узнал. В гастрономе нос к носу столкнулись.
М у х и н. Как хочешь.
Б е л ы й. Хозяйка! Я тут на столе сдачу оставляю.
Г о л о с Р е г и н ы. Да откройте же, наконец!
П е р в ы й г о л о с. Там кто-то есть.
В т о р о й г о л о с. Неужели они приехали?
В и к а
Б е л ы й
Л ю д а
Б е л ы й. Мы-то известно кто. А вы кто?
Л ю д а. Мы кто? Она хозяйка этой дачи.
Б е л ы й. Хозяйка? Здравствуйте-пожалуйста, еще одна хозяйка. Сколько же вас тут, хозяев?