Два Пакистана

Женщину, чьи глаза увидят мужчину,
Искусают скорпионы и фаланги.
Ту, что чужому мужчине покажет свои волосы,
Укусят в день последнего суда змеи,
У той, что покажет мужчинам лицо свое,
Птицы выклюют глаза.

Нет, идиллическая картина восточнобенгальской деревни совсем не отражает трудной жизни и нужды ее обитателей. Вплоть до 1947 г. и даже несколько лет спустя власть и земля находились в руках заминдаров — богатых помещиков. В основном то были индусы, это безусловно способствовало тому, что восточнобенгальские крестьяне-мусульмане поддержали план раздела Британской Индии. Они надеялись, что это даст им возможность свергнуть ненавистных господ. Заминдары иногда владели целыми районами, но редко кто из заминдаров жил в деревне. Высокие доходы позволяли им роскошно жить в столице и, как правило, они приезжали в деревню лишь на несколько недель в году. Заминдар сдавал большие участки земли в аренду своим агентам, а те сдавали в свою очередь за довольно высокую плату меньшие участки более мелким арендаторам, и так, дробясь, мельчайшие сдавались, наконец, крестьянам, которые обрабатывали землю. Таким образом, крестьяне своим трудом должны были содержать не только собственные многочисленные семьи, но еще целую толпу паразитов, число которых достигало иногда многих десятков.

Система заминдаров в Пакистане была отменена несколько лет назад. Земля за выкуп была у заминдаров отобрана и передана тем, кто ее обрабатывает. Выкупные платежи очень высоки, поэтому заминдары пострадали мало. В положении же крестьян почти ничего не изменилось. Во время своих бесед с крестьянами я все время возвращался к этому вопросу, пытаясь создать как можно более полную картину их нынешнего положения. Большинство крестьян утверждали, что сегодня им живется ничуть не лучше, чем при старой системе. То, что раньше они отдавали заминдару и его агентам, теперь приходится выплачивать в виде многочисленных налогов (значительная часть которых идет на покрытие выкупных платежей). Это — налог на землю (самый большой), налог на источник питьевой воды, налог за орошение (который взимается даже там, где оросительных каналов нет), школьный налог (его платят даже в тех деревнях, где школ никогда не было), налог за железную дорогу (и для тех крестьян, которые никогда в жизни ею не пользовались), налог за общественные дороги (хотя, за исключением нескольких главных дорог, государство не ведет никаких работ по их поддержанию в порядке) и т. д. Больше того, теперь государство нельзя попросить, чтобы оно подождало с уплатой налога, как это можно было сделать в исключительных случаях при заминдарах. И поэтому не стоит удивляться, что в деревнях Восточного Пакистана царит нужда, а жизненный уровень крестьянских семей остается очень низким.

Во многих районах до сих пор крестьяне пашут деревянной сохой, в которую впряжены люди, потому что корова и буйвол — это уже роскошь. Во время уборки риса на дороге встречаются усталые крестьяне с длинной жердью на плече, на каждом конце которой привязан большой сноп. Не мало крестьян, которые только таким способом могут перенести собранный урожай домой, ибо денег, чтобы нанять телегу, у них пет.

Однако в Маймансингхе выращивается не только рис. Больше того, это не главная сельскохозяйственная культура. Главной культурой является джут, во всем мире прославивший Восточный Пакистан. Бенгальские крестьяне говорят о джуте, что он требует впятеро больше труда, чем другие растения, но зато приносит десятикратный доход. При обработке джута отходов не бывает. Его побеги и молодые листья употребляются в пищу, ветви используются для плетения заборов и кровли. Из остатков стеблей, после того как извлечено самое ценное — волокно джута, — изготовляются различные вещи. Но джут — культура действительно более трудоемкая, чем другие. После того как джут убран, его нужно отмочить и тщательно промыть в проточной воде. Затем волокно сушат, связывают в снопы, и только после этого их можно везти на продажу. В специальных хранилищах джут окончательно просыхает. Затем его отправляют на фабрики, где джут сортируют и прессуют, чтобы во время перевозки за океан прессованные пачки занимали в корабельных трюмах как можно меньше места. Наш торговый представитель организовал посещение одного из таких предприятий в Нараянгандже, недалеко от Дакки. Мне, откровенно говоря, не захотелось оказаться на месте грузчиков, таскающих на спине 50-килограммовые тюки в 40-градусную жару к прессовочным машинам, или быть одним из трех человек бригады, переносящих спрессованные квадраты весом более двух центнеров на борт баржи или парохода.