Два Пакистана

В 1962 г., когда я находился в бывшей Северо-Западной пограничной провинции вблизи Пешавара, мне всюду попадались американские солдаты и офицеры. Рядом с пешаварским аэродромом за ограждением из колючей проволоки находилась территория американской авиабазы. В квартале вилл очень много табличек, надписи на которых начинаются словом «американский»: американская больница, американский клуб офицеров, американский гимнастический зал и т. д. А стоит подняться повыше в горы, как и в глубине нешироких долин вы увидите длинные ровные колонны военных грузовиков, виллисов и бронетранспортеров. Очень часто эти автомашины можно встретить на дорогах. На каждой из них эмблема — рукопожатие на фоне американского флага, эта же эмблема стоит на каждой посылке, присылаемой из Соединенных Штатов. Ее можно встретить на железнодорожных вагонах, на дизелях, строительных механизмах и даже на воротах предприятий.

У меня была возможность беседовать об американской помощи Пакистану со студентами, учителями, почтовыми работниками, служащими и т. д. Откровенно высказываясь во время беседы с глазу на глаз, ни один из них не одобрял такую иностранную помощь, из-за которой их родина должна подчинять свои интересы империалистическим устремлениям. Все они были искренне рады, что после выборов 1962 г. и отмены в Пакистане военного положения в односторонней ориентации пакистанских правящих кругов на развитие связей преимущественно (если не исключительно) с Западом начали происходить изменения.

Президент одного из акционерных обществ пригласил чехословацкого посла посетить Хайдарабад и познакомиться с текстильным комбинатом «Юпитер». Мне нужно было познакомиться с архивными материалами Синдского университета, расположенного в Хайдарабаде, и я получил разрешение принять участие в этой поездке. «Татра-603» меньше чем за три часа доставила нас в столицу Синда. Должен признаться, что город произвел на меня не самое лучшее впечатление. Цементные заводы посыпают чахлую зелень седоватым пеплом, который смешивается с сажей, вылетающей из труб нескольких текстильных фабрик, расположенных в предместье.

Мы проехали через ворота с надписью «Юпитер тек-стайл милз» и остановились у роскошной виллы, которая в течение трех дней будет нашим домом. Несмотря на то что было около десяти часов утра, хозяин еще спал. Ему некуда было спешить, потому что почти все коммерческие дела он закончил еще в Карачи, где проводит большую часть времени и там же живет его семья. В Хайдарабад он приезжает редко, всего на несколько дней, чтобы решить вопросы, связанные с непосредственной, работой предприятия. Возле виллы мы встретили группу японцев. Это инженеры, которые производят монтаж японских текстильных станков. У них куча дел. Оборудования здесь и так много, но заказы на станки продолжают размещать, потому что предприятие будет расширяться. Японские фирмы поставляют не только ткацкие станки, но и сложное кондиционное оборудование, которое удерживает на определенном уровне температуру и влажность воздуха в тех цехах, где это требуется по технологии производства.

Президент показал нам складские помещения и цеха, явно гордясь современной организацией производства. Но меня больше всего поразило, что среди сотен рабочих мы не заметили ни одной женщины, хотя женщины нередко бывают заняты на строительстве промышленных предприятий. Однако частные предприниматели предпочитают их не брать, потому что по закону женщина за равный с мужчиной труд должна получать равную заработную плату. Предпринимателей больше устраивают дети. Десятилетний паренек может получать вдвое более низкую заработную плату, чем взрослый рабочий, и никто против этого не может ничего возразить. Дети должны ходить в школу? Ну, кто о такой мелочи заботится. Тем более что школ не хватает, а зарабатывать деньги надо. У президента на лице появляется страдальческое выражение.

— Я знаю, что детей на работу брать запрещено, но часто отец так просит дать пареньку возможность заработать, что я невольно смягчаюсь и беру его. Это, конечно, рискованно, но у меня слишком мягкое сердце…

На фабрике работа идет в три смены. Сирена звучит за десять минут до конца каждой смены. В цеха врываются ремонтники и механики в замасленных робах, быстро осматривают станки и сразу уступают место рабочим следующей смены. Ни одной минуты не должно быть потеряно.

А пока что из ворот валит густая толпа потных и грязных рабочих предыдущей смены. И хотя душевые есть, но их мало, и поэтому мужчины предпочитают садиться на велосипеды в том виде, как они вышли из цеха, чтобы попасть скорей домой и там искупаться на своем дворике.