Два лета одного года

В подъезде трехэтажного дома хозяйка сдавала пять квартир, под Фрэнком жил бухгалтер Дижон Жанжак вместе с женой Лизаветой. Герой часто слышал крики и обрывки бесконечных ссор этих супругов, которые вечно упрекали друг друга в несостоятельности, что жить в Лионе было лучше, хотя это и не могло быть так, ведь Лион превратился в руины, после того, как союзники взялись за оружие, будто авиабомбами и снарядами можно было прекратить разлом. Вскоре командование объединенными силами оставило эту идею, но было уже поздно – город был стерт с лица Земли.

Приглушенные звуки ругани из соседней квартиры заставили героя вернуться из пелены воспоминаний.

Дижон с раннего утра до позднего вечера пропадал на работе, ведь он страшно боялся потерять свое кресло или, как казалось герою, просто прятался там от гнилой жизни.

– Уже на работу? А я и не ложился спать – спросил неожиданно Роман, который учился на третьем курсе медицинской академии. Все постояльцы знали, что у него уже нет средств, чтобы продолжать обучение, но Роман не сдавался, учил днями и ночами, хотя это было бессмысленно. Казалось, что он просто помешался. Студент учился при свете лестничных ламп, чтобы сэкономить немного средств.

– Да, нужно доделать важный заказ, а ты все учишь? – вскользь ответил Фрэнк уже возле выходной двери.

– Скоро сессия… – пытался убедить скорее самого себя Роман, когда герой уже ушел прочь, словно ошпаренный.

На маленькой улице днем было также тихо и безлюдно, ставни маленьких окошек были открыты нараспашку, обнажив секреты жизни незнакомцев, до которых у Фрэнка не было дел. Он поймал такси и направился к мастерской. Маленький и смешной автомобиль полз по окраине города, объезжая загруженные утренними пробками трассы, мелькали в окне небрежно надстроенные на несколько этажей классические Парижские дома, на крышах которых неожиданно возник второй уровень города, но это было особенностью лишь только северо-западной окраин. Водитель – стройный мужчина в самом расцвете сил с кудрявыми черными угольными волосами мастерски управлялся с машиной, проезжая мимо преград практически вплотную, чем удивил даже Фрэнка.

– Двадцать лет за рулем, но такие маневры встречаю не часто. Что заставляет вас так рисковать? Разве лишь только желание поскорее нажиться на мне, чтобы взять следующего пассажира – спросил вдруг герой, бросив взгляд на необычайно спокойного водителя, выкручивающего очередной резкий поворот в узкий переулок.

– Я нахожу в этом что-то большее, развожу людей, даже не зная, куда они спешат. Такси просто так не берут. Даже вы: по вам не скажешь, что вы можете сорить деньгами. Возможно, что многие мои пассажиры торопятся на встречу, которую они ждали целый год, а помогаю этой столь желанной встрече произойти раньше. Понимаете? Ведь мне уже спешить некуда… А куда торопитесь вы? – ответил неожиданно обоснованно таксист, глаза которого, как заметил герой, отливали морской лазурью.

– В сущности – никуда. Я могу даже пойти пешком, но не хочу. С утра захотел взять такси и поймал его. Зачем же еще нужны деньги? Все так мимолетно. А в нашем мире нельзя привязываться к чему-то материальному, ведь в любую секунду все может попросту бесследно исчезнуть, или может из ниоткуда возникнуть, к примеру, фрагмент китайской стены вместе с эльфами, гномами, человекоподобными животными и прочим, и просто уничтожить объект вашего обожания. Поэтому я живу моментом – возразил Фрэнк, заинтересовавшись в появившейся беседе.

– Похоже, что вы нашли наслаждение в моменте, а я в своей работе, и в этом, мой друг, мы похожи. Вы, как я полагаю, из категории «В»? – смело предположил таксист, раскурив дешевую сигарету.

– Если бы. Я застал мир до разлома и успел лишиться всего. Теперь вот живу здесь и работаю в мастерской, хотя раньше преподавал физику в именитом университете, пока все существующие законы не были полностью нарушены появившейся из ниоткуда магией. Забавно. А научную степень нужно подтверждать, чего я уже и не смогу сделать, потому что живу под другим именем с другим паспортом, зато не в лагере для беженцев. Заходите к нам, если будут проблемы. А вы, как я полагаю, из пришлых? – сказал неожиданно откровенно Фрэнк, осушив горло розовым сахаром.