Два Генриха

– Что ж, как решил, Генрих, так тому и быть, тебе виднее, – ответил он на заявление короля, хорошо зная, что перечить бессмысленно. – Важно, чтобы этот человек был сторонником реформы и не повторял богопротивных деяний своих предшественников, клеймивших кафедру римского первосвященника позором. Но что же он сам, согласен ли? Ты говоришь столь уверенно, будто беседовал с ним как минимум вчера.

– Так оно и было, дядя.

– Но ведь послание из Бремена пришло только сегодня. Как мог ты знать его содержание?

– Я догадывался, поэтому имел беседу с епископом. Он дал согласие, если Адальберт ответит отказом.

– Стало быть, граф Суитгер живет неподалеку?

– Его дом виден с верхнего этажа моего дворца.

Бруно улыбнулся, откинулся в кресле, сложил руки на животе:

– Коли так, я доволен, Генрих. Мне осталось выразить надежду, что ты не станешь терять времени: наступают холода, зима не за горами.

– Сборы уже объявлены, вассалы готовятся к походу; армия будет ожидать меня блиц Майнца. Немало рыцарей уже здесь, в Госларе и близ него, ты, наверное, заметил. От безделья они устраивают бои, которые называют турнирами. Поначалу хотели сражаться сидя в седле, на всем скаку, тупыми концами копий. Да я не позволил. Увы, у бойца остается незащищенным лицо. Отскочит копье от щита, да и угодит ему в шею, лоб или глаз. Хоть и тупой конец, а может причинить увечье, даже убить. Я запретил воинам калечить друг друга, тем паче убивать. Настанет время, и рыцарь наденет на голову металлический шлем, который будет закрывать ему лицо, вот тогда пусть дерутся, сколько угодно. А пока мне не нужны в походе ни мертвые, ни калеки.

– Увы, все от скуки. Теперь они дерутся на мечах. Я наблюдал из окна. Хорошо, что мечи тупые: удары бывают поистине страшны.

– Особенно ими славятся те двое, которых ты привел, дядя, – со смехом подхватил король. – Против твоей дочери не устоял ни один; она словно выкована из железа, разит без устали во славу своего деда, имя которого не перестает слетать с ее уст. Не останови ее и дай в руки настоящий меч, она уничтожит все мое войско.

– А твой брат? – не отставал от него Бруно. – Ведь это Геркулес! Ему впору биться с критским быком! Что ему меч? Ему в самый раз махать дубиной Геракла, которую не могли поднять двадцать человек. Я любовался, глядя, как он одерживает одну победу за другой.

– Он бился во славу дамы своего сердца.

– Моей дочери?

– Нет, епископ. В него без памяти влюбилась одна из моих фрейлин, Гертруда, дочь саксонского герцога. Дама бойкая на язычок, но неприступная. Красавица. Много желающих обладать ею, да все отходят ни с чем. Она лишь дразнит, смеется, но не дается никому. А тут скисла, причем в первый же день. Теперь это ее рыцарь, она глаз с него не сводит, не отходит ни на шаг.

– Ее счастье, что Агнес – Ноэлю сестра, – глубокомысленно изрек епископ.

– Однако твоя дочь не только хорошо владеет мечом, но и прекрасно танцует, – вспомнил Генрих. – На балу все рыцари восхищались ею.

– Ничего удивительного, ведь она воспитывалась в замке. Однако найдется ли тот, кто окажется достойным ее руки? Мне представляется это нелегким делом для мужчин.

– Увы, голой рукой огня не взять. Повезет тому, кто понравится ей самой, а не тому, кому понравится она. Но, похоже, дядя, ты не скоро станешь тестем, – рассмеялся Генрих.

Глава 12. Новая встреча с незнакомкой

Выйдя из дворца, брат с сестрой решили отправиться в путешествие по городу. Обоим хотелось как можно больше повидать, чтобы было о чем рассказать, когда вернутся домой. Арни вызвался сопровождать их.

– Какого черта! – проворчал Ноэль. – Не в сражение же мы идем! Оставайся здесь; наведайся на кухню, там полно смазливых поварих.

Но оруженосец стоял на своем. Что поделаешь, он мечтал покрасоваться перед горожанами рядом с такими высокородными господами, к тому же он намеревался рассказать своей подруге о Госларе, богатство которого должно было удивить ее. Ноэль долго не соглашался, пока на выручку не пришла Агнес. Получив ее одобрение, Арни низко поклонился ей. Ноэль хмыкнул и махнул рукой. Все трое отправились пешком; оруженосец шел позади.

– Кажется, на тебя уже положили глаз в этом дворце, – усмехнулась дочь аббатисы, искоса поглядев на брата.

– Ты о Гертруде?

– А, ты уже зовешь ее по имени?

– Она недурна. Кажется, мы найдем с ней общий язык.

– В постели? Не сомневаюсь. Но ее вид! Фи, какая-то бесцветная куропатка, – поморщилась Агнес. – Не будь мы с тобой в родстве, прихлопнула бы ее как муху.

– Слава богу, что ты моя сестра, – рассмеялся Ноэль.

– Жалеешь ее?

– Разве ее нельзя понять? Вспомни нашего деда. Едва его увидев, женщины торопились расстаться с одеждами.

– Радуйся; эта фрейлина – того же поля ягода.

– Она к тому же лучше других, потому что смелее. Смелая женщина – мечта любого воина. Разве дочери короля Конрада не были таковыми? Будь они похожими на весталок или на Лукрецию, ни ты, ни я не появились бы на свет. А ты сама, Агнес? Ведь именно благодаря твоей смелости мы встретились.