Читаем Два Генриха полностью

– Все изменится, когда вернется Гильом, – с нежной улыбкой проговорила графиня, глядя в камин и думая, конечно же, о своем сыне, – а также в связи с наступлением весны. Чаще всего войны идут в апреле и в мае, и местная знать собирается у нас в крепости. Потом мы отпускаем вассалов, и они разъезжаются по своим замкам. Не думайте, что это всего лишь мелкопоместные бароны: среди предков этих знатных семей Каролинги находили будущих епископов и графов.

– Что же, графиня, потом, до будущей весны вы остаетесь в замке вдвоем с сыном?

– Никогда. С нами милиты – воины из дворянских семей. Они живут в тени нашего высокого титула, мы их кормим, одеваем, одариваем милостями, которые сами по себе стоят больше, нежели сам дар. Они учатся сражаться, и порой я нахожу для них жен, потом сажаю на землю и освобождаю от податей. В своей усадьбе этот милит – государь, имеет право судить, карать своих работников. Он зовется именем своей деревни, иногда не одной. Его потомки, имея в виду родословную, указывают на своего предка, который служил в доме графини Адвисы Неверской. Вот вам и новый дворянский род. Сколько таких по всей Франции, кто считал? Впрочем, зачем я рассказываю, разве у вас не так? То государство, это ли – уклад жизни повсюду одинаков.

– В этом нетрудно убедиться, – согласился Ноэль, вспомнив о жизненном пути отца и подумав о себе. Потом сказал: – Среди воинов в замке много молодых. Дети ваших вассалов?

– Беспокойная братия. Рвутся в бой, стремятся грабить и убивать, а сеньор должен думать о мире, который ему надо обеспечивать. Но я охотно беру этих юношей на воспитание, их присутствие – сила и слава замка. Столь же охотно они сами покидают родительские дома в надежде получить от сюзерена супругу и землю. В обмен на верную службу я даю им то и другое, что является для них основанием службы и любви.

– Ваши рыцари, надо полагать, выезжают из замка для грабительских набегов. Вы уже слышали о том, как нам довелось повстречаться с такими искателями приключений.

– Увы, как ни противься, беспорядок все же выходит за пределы охраняемых графом или герцогом земель. Рыцарю скучно, он ждет от сеньора удовольствий и развлечений. Когда ему этого не хватает, он вырывается из замка, стремясь показать свою удаль: напасть на кого-нибудь, избить или ограбить. Монахи называют такие стаи удальцов «исчадием зла». С такими вы, вероятно, и повстречались у границ моего графства.

Но пора было сделать перерыв. Графиня Неверская устала, это чувствовалось. Мило улыбнувшись гостям, она предложила им прогуляться – сначала спустившись по лестнице до подземелья, где держали пленников или узников, потом по саду, освещенному факелами. У Ноэля екнуло сердце: взгляд Адвисы снова остановился на нем. В который уже раз! Агнес будто бы и не было, все внимание хозяйка замка в основном уделяла ему. Догадываясь, что это означает, он поймал себя на мысли, что и сам испытывает к этой женщине симпатию и готов, кажется, немедля ответить на ее призыв. Что будет дальше, он себе не представлял, хотя воображение и начало рисовать воздушные замки. Не сделать этого оно не могло: графиня шла от него в такой близости, что их тела едва не соприкасались. Только хотел было Ноэль немного отойти в сторону, как почувствовал ее ладонь на своей руке. Потом снова. Кровь ударила ему в голову, он уже смутно представлял себе, где они, куда и зачем идут. А графиня тем временем, медленно убрав руку, что явно указывало на ее преднамеренные действия, принялась объяснять, что было изображено на том или ином гобелене или ковре в залах третьего и второго этажа.

Агнес, возможно, и обратила бы внимание на некоторую скованность в движениях своих спутников и на внезапно наступавшее временами молчание, но что-то мешало ей. Она не заметила даже, как заалели щеки у графини, так как чувствовала, что кто-то наблюдает за ними, причем открыто, не таясь. И, смотрит, похоже, на нее одну. Она оглянулась по сторонам. Никого. Потом, услышав за спиной шаги, насторожилась и стремительно обернулась. Тот, что шел позади, от неожиданности чуть не выронил факел. Дворецкий! Удивившись и едва не рассмеявшись, Агнес спросила его:

– Ты что же, сопровождаешь нас?

Не смея говорить в присутствии графини, г-н Жером лишь кивнул в ответ, растянув губы в угодливой улыбке.

– Каждого гостя в темное время суток всегда сопровождает слуга с факелом, – пояснила Адвиса. – Иногда эту обязанность берет на себя дворецкий, если… словом, если он весьма расположен к гостям и хочет подчеркнуть свое внимание к ним и уважение. Жером, понравились тебе господа, прибывшие к нам из Германии? – обратилась она к дворецкому, оборачиваясь на ходу. – Всё ли ты исполнял как надо? Не станут они мне жаловаться на тебя?

– О, мадам, клянусь вам, господа рыцари не найдут в чем упрекнуть меня, – послышалось в ответ. – Если они уедут не скоро, обещаю вам, что они составят об управляющем замка Невер самое лестное мнение.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения