Читаем Два Генриха полностью

– Так это ваш брат? – не мог скрыть елейной улыбки дворецкий, бросая на Ноэля теперь уже вовсе не опасливый взгляд. – Ах, как можно ошибиться. А ведь я еще вчера подумал… Но что путного может прийти в голову при неверном освещении? К тому же за такое короткое время…

– Довольно болтать! – оборвал его Ноэль. – Кажется, ты хотел показать нам замок? Так показывай, пока нам не пришла охота отказаться от твоих услуг.

– Нет, нет, конечно же, – засуетился дворецкий, опасавшийся вызвать неудовольствие сестры короля, – вы мои гости, и я ни в коем случае не оставлю вас одних. А когда вернется госпожа графиня, тогда уж я, к моему сожалению, передам вас ей.

Они вышли из здания, и брат с сестрой принялись оглядывать замковый двор, огромный, будто маленький город.

Сразу за надвратной и сторожевой башнями в обе стороны тянулся поселок с крестьянскими хижинами, садами и огородами. Дальше шли хозяйственные постройки и конюшни, окружавшие рыночную площадь. Между двумя огромными башнями – казармы для воинов. За ними, отгороженное стеной, находилось жилище хозяина замка, домочадцев и челяди; оно состояло из женской половины и мужской. Здание в два этажа, с остроконечной крышей, длина его около двухсот шагов. Напротив – двор, огромный, с колодцем, домиком палача и местом для казни. Следом, если идти от стены к стене – пекарня, прачечные, кузница, мастерские. Все это из дерева, кроме стен, дозорных башен и донжона. Он высокий, квадратный, с массивными каменными стенами, в которых прорезаны узкие окна – бойницы. Увенчана башня зубцами, а еще выше – огромный остроконечный купол.

Во дворе шумно, рыночная площадь заполнена народом. Это горожане и крестьяне из близлежащих деревень. Они пришли сюда с целью что-то продать или обменять. Обитатели замка охотно покупают то, что им необходимо: продукты, ткани, горшки, блюда, шкуры домашних животных.

Таков замок вдовы Рено де Невера графини Адвисы при беглом осмотре, и таким его увидели сын графа Эда и дочь аббатисы Бригитты. Услышав внезапно звон оружия неподалеку, оба дружно повернули головы.

– Воины, – пояснил дворецкий. – Упражняются во владении оружием. Они бьются так каждый день, иногда насмерть, если что-то не поделили.

– Среди них и рыцари?

– Только служилые люди, милиты, а рыцарей нет. Что им здесь делать без хозяйки? Вот вернется, и они слетятся к ее двору, как саранча – за подачками, землями, доходными местами. А если ожидание затянется, помчатся грабить.

– Кого же? Своего врага?

– В большинстве случаев. Но вообще им все равно, лишь бы воевать. Таков рыцарь, ему нельзя сидеть без дела, он должен либо странствовать, либо нападать на соседние замки. Да и чем еще ему заняться, если прекратились набеги чужеземцев? Вот у вашей страны беспокойные соседи: венгры, чехи, поляки; тут не до междоусобиц. Император то и дело воюет с этими племенами, верно ведь?

Но говорить об этом не хотелось ни брату, ни сестре. Оба выразили желание отправиться на конную прогулку. Дворецкий одобрил и дал им в провожатые двух воинов, чтобы гости, чего доброго, не заблудились в окрестностях.

Вечером, в сгустившихся сумерках, вернулась графиня Адвиса. Войдя в зал и сияя приветливой улыбкой, она сразу же направилась к гостям, рассматривавшим висевшее на стенах оружие. Ее взор тотчас устремился на сына графа Эда. Глаза заискрились торжеством, улыбка стала еще ослепительнее. Потом она сделала комплимент Агнес по поводу ее дамского наряда и вышла, сказав, что должна переодеться и не забыв на прощанье подарить Ноэлю еще один пламенный взгляд.

Агнес, увидев этот взгляд, хмыкнула и пожала плечами. Потом, предоставив брату созерцать оружие, стала разглядывать ковры на выбеленных каменных стенах. Чего только не было изображено на этих коврах: и сцена битвы с драконом, охранявшим Золотое руно, и битва Ганнибала с римлянами при Заме, и сцены из Ветхого и Нового Завета. Кроме того, в этом зале напротив камина висел тканый гобелен с изображением вознесения Христа, а под ним – деревянное распятие высотой в рост человека. Агнес опустила голову и только теперь увидела на полу множество глаз, каждый из которых смотрел на нее. Она поневоле опешила, недоумевая. Потом вспомнила, что глаза эти принадлежат Аргусу; ими усыпано было все тело титана. Сколько их: сто, двести, тысяча? Она не помнила число, знала только, что служил многоглазый страж Гере, царице богов и людей. Глаз этих вчера она не видела: не позволяло освещение. Сегодня зал осветили от души.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения