Два друга

Когда эхо смолкло, послышался дробный стук от сапог убегающего человека. Вскоре явился Чамбор. В свете пылающего костра его глаза отражали гнев и злобу. Подойдя ко мне, он завилял прутом и положил на землю какой-то предмет. Это был финский нож с рукояткой в серебряной оправе. Поняв случившееся, я с беспокойством осмотрел собаку. Но на ней не только ранения или ушибов, но не было даже царапин. Я был счастлив от удачи и ласкал прижавшегося ко мне пса, а он лизал мне руки и добро скалил крепкие зубы…

Остаток ночи прошел без сна. А чуть рассвело, я пошел в соседнюю деревню и рассказал о случившемся. Собравшиеся сочувствовали мне, а на Чамбора смотрели, как на героя. Когда я показал нож, дотошные ребята тут же назвали его владельца. Им оказался рыжий пастух. Дальше все пошло своим чередом. Сельский милиционер арестовал пастуха. У него была прокушена рука, а на месте ночного происшествия нашли железную трость. Она принадлежала дружку пастуха. Его тоже задержали. На следствии под тяжестью улик оказалось, что пастух был беглым преступником. Жил под чужими документами. На привале у костра он хотел порешить меня и воспользоваться ружьем. Потом было установлено, что волки, таскавшие из стада баранов, — ширма. На самом деле их воровал пастух со своим дружком. Когда следствие было закопчено, пастух с присущей бандитам развязностью рассказал о схватке с собакой. Ночью Чамбор, заслышав крадущихся к костру преступников, бросился на них. Первым за ногу схватил пастуха. Не выпуская его он, видимо, пытался подтащить рыжего бандита к костру. Его дружок хотел выручить ворюгу. Не решившись вплотную подойти к собаке, он бросил в Чамбора железную трость, но промахнулся. В этот момент рыжий бандит решил финкой нанести удар собаке. Но когда он занес руку, Чамбор схватил за нее преступника. Из прокушенной руки пастуха финка выпала… Вот в этот момент и раздался мой выстрел, перепугавший бандитов. Отделавшись от собаки, они пустились бежать, забыв об оставленной улике — ноже.

После этого случая я продолжал навещать полюбившиеся мне места, но больше здесь в лесу не ночевал и не из-за боязни, нет, а осталось что-то неприятное… Взяв зорю, мы с Чамбором обычно шли на водяную мельницу и там находили приют у доброго мельника Изота.

Влюбленность

В этот край Кирсанов наезжал в поисках впечатлений и натуры для будущих картин. Художник любил широкое раздолье лесного моря и после перенесенной болезни, часто общаясь с природой, чувствовал — тело наливалось силой. Сегодня Кирсанов прибыл на лесной полустанок с ранним поездом, чтобы вовремя успеть в излюбленные заячьи места. Отшагав километров десять от полустанка, он спустил с поводка любимицу Вислу, оправил снаряжение и, вложив в безкурковку патроны, для азарта гончей потрубил в охотничий рог. Певучие звуки рога эхом отозвались в лесных далях, а Висла, почувствовав волю, галопом ушла в полаз.

Кирсанов любил охоту с гончей. Ему нравилась рыдающая песня собаки, постоянное движение за гонным зверем и трепетно страстное ожидание зверя.

Поднявшись на взлобок лесного холма, художник залюбовался осенним пейзажем. Лес горел буйством красок, а в сизой дымке, где-то далеко, густой зеленью темнели хвойные боры, ширились голубые дали, они манили художника к себе, наполняли его душу смутными обещаниями.

Зачарованным взглядом ловил Кирсанов краски осенней природы, чтобы потом перенести их на полотна картин. Очнулся он лишь тогда, когда совсем близко услышал голос Вислы. Обуреваемый охотничьей страстью, он заспешил на лаз зверя, чтобы перехватить его, но не успел. Заяц оказался матерый, шел резво.

Поединок собаки и зверя продолжался долго. Наконец, на большом ходу заяц пересек овраг и вышел на художника. Прозвучал выстрел, и счастливый охотник побежал к упавшему зверю. Через минуту-две подбежала Висла. Она выжидающе смотрела на хозяина, требуя от добытого зверя свою долю. Кирсанов отпозанчил переднюю лапу зайца и отдал собаке.

Висла торопливо хрустнула позанком и опять ушла в полаз.

Подвязав зайца, Кирсанов заспешил в объятья лесных далей, и чем глубже он уходил, тем становились они шире и таинственнее. Пересекая березовую рощу, художник услышал несколько собачьих взлаев. «Это она по залегшему зверю», — подумал он и направился к собаке на помощь. Но добор оказался коротким, и вскоре осенний лес наполнился лаем гончей, а в стороне, через лесную поляну рыжим пламенем мелькнул уходивший зверь.

Старая лисица ходила широко, и голос Вислы то пропадал, то появлялся вновь. Охотник применял весь свой опыт, чтобы перехватить зверя, но это не удавалось. А время шло, и в жаркой погоне за рыжей красавицей он не заметил, как густой толпой сгрудились тучи. Солнца уже не было. Воздух становился сырым, а бездомный ветер гудел в вершинах деревьев, и вскоре хлынул дождь. Надо было немедленно прекратить охоту и где-то укрыться, и Кирсанов начал трубить в рог, голосом звать Вислу, потом стрелять из ружья, но дождь и ветер заглушали эти звуки, на которые, обычно, собака тут же приходила.