Два билета (СИ)

Тяжело дыша, люди наблюдали, как выносили людей: кто перекинув тело через плечо, не обращая внимания на мотающиеся из стороны в сторону головы и руки, кто вдвоем - за ноги и за руки. Укладывали ношу на мокрый асфальт и бежали за новым грузом.

Среди родственников раздался крик, послышались рыдания - кто-то опознал родственника.

Людмила Владимировна обошла несчастных, лежавших в неестественных позах на асфальте, полусидевших у стены. Нины среди них не было.

Подкатил автобус. Его тут же начали загружать телами. Людмила Владимировна не могла оторвать глаз от девушки, усаженной у окна. Кто-то в автобусе поправил ей неестественно запрокинутую назад голову, и девушка стала выглядеть совсем как живая.

Людмилу Владимировну едва не сбил с ног военный в плащ-палатке.

- Что встала? Мертвых не видела? Путаются тут под ногами! - крикнул он ей в лицо.

В холодный, но ясный и солнечный день к воротам Хованского кладбища подъехал автобус. Следом за автобусом припарковался легковой автомобиль. Из автобуса вышла немолодая женщина в черном, с цветами в руках. К ней подошли трое мужчин с лопатами, четвертый подкатил металлическую тележку.

Через заднюю дверцу автобуса они вытащили простой гроб и, ловко установив его на тележке, покатили ровно с той скоростью, которая приличествует моменту, и, в то же время достаточно быстро, чтобы успеть к подходу следующего похоронного автобуса.

Из легкового автомобиля вышел мужчина в дорогом элегантном пальто. В руках он держал папочку, которая в его огромных руках смотрелась как-то несерьезно. Мужчина держался на некотором расстоянии от процессии - не приближаясь к ней, но и не слишком отставая.

Размеры Хованского кладбища поражают: могилы, могилы без конца и края. Вид кладбища захватывает точно так же, как захватывает вид безбрежного моря. Однако, в отличие от моря, эта величественная картина не умиротворяет, не успокаивает, а угнетает, нагоняет тоску-печаль. Становится нестерпимо жалко усопших, которым суждено провести здесь вечность. И хочется одного: как можно скорее отсюда убежать.

Тележка с гробом остановилась у свежевырытой ямы. Могильщики уступили место женщине.

- Прощайтесь.

Женщина положила на заколоченный гроб цветы.

- Нина, прости меня, - прошептала она срывающимся голосом и умолкла, не найдя больше слов.

- Всё, что ли?

Не получив ответа, могильщики приступили к делу: сняв гроб с тележки, с помощью канатов бесшумно опустили его в яму.

- Нужно бросить горсть земли, - подсказали они женщине.

Женщина исполнила. В две минуты могильная яма была закидана. В образовавшийся земляной холмик воткнули деревянный крест с табличкой "Нина Александровна Селиванова", чуть ниже - даты рождения и смерти, из которых следовало, что покойная прожила на свете неполных двадцать три года.

Получив оговоренную плату, могильщики отошли в сторонку, остановились, закурили и принялись что-то громко обсуждать. Несмотря на их крики, карканье ворон и гул пролетавшего в небе самолета, женщине казалось, что на кладбище стоит тишина.

К ней подошел мужчина, державшийся до этого на расстоянии.

- Здравствуйте, Людмила Владимировна.

- Это Вы мне звонили? - не ответив на приветствие, спросила Селиванова.

- Да, позвольте представиться: адвокат Трутнев.

- Я сказала - нет, что же еще нужно?

- Во-первых, примите мои соболезнования ...

- Спасибо.

- Что же Вы одна, где муж?

- Он ... у него сердце не выдержало.

- Простите, не знал.

- Вы не обязаны это знать. У меня очень болит голова, и, если ...

- Послушайте. Отказываясь подписывать исковое заявление, Вы совершаете большую ошибку. В трагедии "Норд-Оста" повинно государство. Оно должно ответить за погибших и искалеченных в полной мере. Вам не нужны деньги в качестве компенсации? Хорошо, допустим. Но деньги нужны другим людям, попавшим в беду. Помогите, если не себе, так другим ...

- Насколько мне известно, сотни людей подписали заявление.

- Да, это так. Но нам нужны именно Вы. У вас погибла дочь, у нее похитили личные вещи. Мы знаем фамилии тех, кто это сделал. Без Вашей помощи преступление может остаться безнаказанным. Кроме того, Вы поддерживаете отношения с семьей немецкого гражданина, которого зовут, кажется, Тобиас. Он был другом вашей дочери. Без Вас его семья не хочет участвовать в судебном процессе. Таким образом, дело лишается международного резонанса. Поймите правильно: мы хлопочем не только, чтобы люди получили компенсации. Наша цель - сделать так, чтобы в будущем подобная трагедия не смогла повториться.

- Хорошо. Когда нужно ехать? - сдалась Людмила Владимировна.

- Немедленно.

Трутнев привез Людмилу Владимировну к дому, в котором в те страшные дни размещался штаб по освобождению заложников "Норд-Оста". По лестнице, ведущей в полуподвальное помещение, им навстречу поднимался мужчина. Увидев адвоката, он устало улыбнулся и сказал:

- Наконец-то! У тебя все нормально?

- Более чем, - ответил адвокат.

- Отлично. Нужно поговорить.

Трутнев повернулся к Людмиле Владимировне:

- Подождите меня здесь, - и отошел с седовласым мужчиной в сторонку.