Два билета (СИ)

- Патронов не жалеть! - внушал полковник, вышагивая перед строем загнанных спецназовцев. - При малейшем подозрении стрелять на поражение. Без разницы, кто перед тобой - бандит или гражданский: одно опасное движение рукой, туловищем, головой, глазами - поливай его свинцом без душевного трепета. После будем разбираться, кто есть кто. За всё и перед начальством, и перед Господом Богом отвечу я один. У нас приказ - чеченов в плен не брать, валить на месте! Будет молить о пощаде, умолять - бей его, гадюку, без жалости. Вы, хлопцы, должны выбросить из головы всякую ересь, типа жалости к детям, женщинам и старикам. Начнете рефлексировать - вам хана. Или в бою убьют, или после сопьетесь, с полным вывихом мозгов. Кстати, о мозгах. В бою данная часть головы должна быть выключена напрочь. Задача одна - четко фиксировать ситуацию и вовремя отдавать команды на нажатие спускового крючка. А для этого достаточно одного спинного мозга. Запомните, хлопцы: промахнуться, ошибиться вы можете, но только раз. Что будет потом, вы уже не узнаете, потому как вас самих уже не будет. А теперь повторим всё сначала. Надеть противогазы!

Среди спецназовцев раздался недовольный ропот:

- В намордниках-то зачем?

- Покурить бы, товарищ полковник!

- Говорили, противогазы американские, а на них написано "Маде ин Туркиш".

Полковник посуровел:

- Разговорчики в строю! Противогазы сделаны в Турции по американской лицензии. В этом смысле они американские. Слушать надо ухом, а не брюхом. Даю десять минут. Смирно! Вольно ... Можно оправиться, покурить.

Мерзлявкин пулей понесся в туалет. То ли от нервов, то ли от физической нагрузки желудок его пребывал в постоянной прострации. Будь его воля, Петр Иванович не слезал бы с толчка.

Выходя из кабины, он получил сильный удар по плечу. Так незаметно приблизиться и ударить мог только Альфред Санкин - здоровенный, как племенной бык, и такой же тупой.

- Альфред! Совсем охренел?! - возмутился Петр Иванович.

Довольный Санкин засмеялся:

- Обмочился? Значит, жив пока. Но погоди, не долго осталось ...

- Не каркай, и без тебя тошно.

- Я не каркаю, а дело говорю. Думаешь, я от чеченов пули жду? Нет, браток, ошибаешься.

- А от кого? - округлил глаза Петр Иванович. Мерзлявкин относился к Альфреду Санкину с опаской: никогда не угадаешь, что у него в башке и что он отмочит в следующую секунду. Лейтенант предпочитал держаться от него подальше. Но сейчас деваться некуда: им предстояла серьезная боевая операция. Впрочем, Альфред напрасно думал, что его издевательства пройдут даром. Петр Иванович только делал вид, что сносит оскорбления и обидные розыгрыши. На самом деле он всё цепко держал в памяти, а с памятью у него полный порядок. Рано или поздно наступит час, и Альфред умоется горькими слезами.

Справедливости ради нужно сказать, что после того, как у Мерзлявкина появились деньги и реальная перспектива перебраться в Москву, желание мстить кому бы то ни было, хотя бы и Альфреду Санкину, несколько притупилось. Он даже перестал болезненно реагировать на свою неблагозвучную фамилию. Выходит, прав был капитан Хлыбов, который утверждал, что деньги делают чудеса.

- От кого ждешь пулю? - спросил Петр Иванович.

Несмотря на идиотскую ухмылку, чувствовалось, что на этот раз Альфред серьезен как никогда.

- Сам подумай, - сказал он, - кто всё время гундит, что мы влипли, что нам скоро кирдык? У кого все наши бабки?

- Хлыбов! - оторопел лейтенант.

- Дошло наконец! Думается мне, что капитан нас на спецоперации кончит обоих, а денежки наши себе прикарманит.

- Да ты что, Альфред?!!

- Я печенкой чую. Ему человека шлепнуть - как два пальца об асфальт, а тут такой интерес - бабки делить не нужно. - Санкин перешел на шепот. - Сегодня случайно оборачиваюсь, а Хлыбов смотрит, как удав на кролика - веришь, нет? Меня так прямо всего и передернуло. Порешит нас кэп, точно говорю.

У Петра Иванович заныло в животе, впору вернуться в кабинку. Он ведь тоже ловил на себе взгляды Хлыбова, от которых становилось не по себе. Только он не говорил никому.

- Ну и дела! Что делать будем? - спросил Петр Иванович, судорожно сглотнув слюну.

Лейтенант обнял его за плечо и жарко зашептал в ухо:

- Как пойдем заложников освобождать, нужно Хлыбова вперед пропустить.

- Как?

- Как-как! Откуда я знаю? Придумаем что-нибудь. Главное - выбрать удобный момент ... Ты прикроешь меня.

Петр Михайлович едва заметно отшатнулся.

- Ты чего? - спросил Санкин.

- Ничего. Знаю я тебя ...

- Чего ты знаешь, конь бельгийский?

- Знаю, знаю ...

- Скажи, раз знаешь!

- После Хлыбова ты и меня - того ...

- Дебил! Хотел бы, давно грохнул. Скажешь, не было возможностей? Ночью во сне мог придушить - шейка-то у тебя вон какая тоненькая ...

Петр Иванович непроизвольно закрыл шею рукой.

- На кой черт затевать весь разговор, если бы хотел тебя убрать? - продолжал Санкин. - Шлепнул бы вместе с капитаном, и концы в воду. У меня другой интерес. И потом, без тебя мне квартиру не оформить. Ты ведь у нас - голова, писатель, е-мое!

Сказанное звучало довольно убедительно.