Два билета (СИ)

Это был тот самый начальник штаба, кого Людмила Владимировна называла генералом, в кого она так верила, и который обманул ее надежды, как она считала, кто был виновником гибели ее дочери.

Адвокат и генерал хитро улыбались друг другу, как сообщники, затевающие очередной обман. Людмила Владимировна не могла на это смотреть. Она развернулась и пошла прочь. Ее нагнал Трутнев:

- Простите, это Вы куда?

- Ухожу.

- Вот как? Но Вы обещали ...

- Я передумала.

- Как бы потом не пришлось жалеть! - в голосе адвоката слышалась угроза.

- Позвольте пройти, - глядя в глаза адвокату сказала Людмила Владимировна.

- Как хотите, - пробормотал Трутнев, уступая ей дорогу.

В связи с похоронами капитана Хлыбова и лейтенанта Мерзлявкина в их родном городе был объявлен однодневный траур. Их хоронили, как героев. Гробы с телами славных земляков были выставлены в городском Доме офицеров. Словно в исполнение последней воли Петра Ивановича, на табличке, стоявшей возле его гроба, значилась фамилия Мерзликин. Было ли это ошибкой или сделано специально, из уважения к памяти погибшего - никто не знал. Впрочем, на это мало кто обратил внимание.

На похороны явилось всё руководство города, представители общественности, школьники, студенты и всё руководство республиканского УВД. Траурная процессия растянулась почти на километр. Все было очень торжественно и красиво: коллеги погибших несли подушечки с орденами и знаками отличия, а также венки от всех ветвей городской власти. Траурная музыка в исполнении духового оркестра брала присутствовавших за живое.

Был перекрыт весь центр города, в том числе и улица Кирова, на которой располагался тот самый магазин, продавщицу которого Мерзлявкин ущучил за незаконную торговлю водкой. Это дело оказалось последним в его жизни. Продавщица Лариса Журавко тоже вышла проводить в последний путь погибших милиционеров. Она искренне сожалела о гибели Петра Ивановича. С ним, по крайней мере, можно было договориться, а кто придет на его место, еще не известно.

На могиле героев было произнесено немало речей, в которых утверждалось, что город Ч. потерял своих лучших сыновей, память о которых навеки сохранится в благодарных сердцах всех честных людей и т.д. и т.п.

Под конец церемонии был произведен салют из двенадцати залпов. Торжественным маршем прошла рота почетного караула. Все эти события подробнейшим образом снимало местное телевидение. Горожане поговаривали, что репортаж будет показан по центральному телевидению.

Зазвонил телефон:

- Альфред, включай телек! Там твоих хоронят!

Зрелище похорон взволновало и даже растрогало лейтенанта Санкина. По такому поводу он позволил себе полный стакан водки.

- Пусть земля им будет пухом ... - задумчиво проговорил он, морщась и занюхивая кусочком черного хлеба.

Бывшим коллегам он немного завидовал: от таких похорон он и сам бы не отказался.

После операции по освобождению заложников "Норд-Оста" лейтенанта Санкина отозвали назад, в Ч. По поводу странной гибели капитана Хлыбова и лейтенанта Мерзлявкина затеяли служебное расследование. Однако Санкину повезло: руководство страны дало высокую оценку действиям спецназовцев, и всех участников операции наградили орденами и медалями. Лейтенанта Санкина оставили в покое, но попросили уволиться из органов по собственному желанию. Нужно признаться, сделал он это с превеликим удовольствием, хотя для виду строил из себя обиженного.

Увольнение наилучшим образом совпало с планами самого Санкина. Он продал квартиру и гараж в Ч. и вместе с женой и шестнадцатилетним сыном Ромой перебрался в Подмосковье, где приобрел трехкомнатную квартиру в новом доме. Освоившись на новом месте, он купил новый "фольксваген". Денег хватило и на то, чтобы устроиться в милицию на довольно хлебное место.

Таким образом, Альфред Санкин имел все основания быть довольным собой и своей жизнью. Однако, успокаиваться на этом он не собирался. Санкин мечтал открыть ресторанчик. Его сын Рома после окончания школы, естественно, пойдет учиться в институт, где у него есть хорошая знакомая - заведующая кафедрой Шестопалова. Когда-то он помог ей отвертеться от тюрьмы.

Похоронив дочь и мужа, Людмила Владимировна Селиванова уволилась из института. Она продала квартиру, каждый уголок которой ранил ее сердце воспоминаниями.

Выручив от продажи огромные, по ее понятиям, деньги, она, тем не менее, едва не осталась на бобах. Цены на столичное жилье в одночасье подскочили чуть ли не вдвое. И теперь на покупку однушки в районе Ботанического сада, которую Людмила Владимировна было присмотрела, денег не хватало.

В газете ей попалось объявление о продаже квартир в маленьком городе Т. Цены там были приемлемыми (то есть дешевле было не найти, разве что совсем уж в дальних закоулках Подмосковья). Людмиле Владимировне было безразлично, где доживать свой век, и потому она отправилась в незнакомый город Т.