Два билета (СИ)

- Как скажешь, родная, - улыбнулся командир и сказал бойцу, державшему руки девушки. - Брат, выведи эту тварь в коридор. Разберитесь там ...

Чеченец увел девушку за кулисы. За ними последовал рыжий Иса. Через несколько секунд донесся сухой щелчок выстрела.

- Убили? - вопросом ахнуло в зале.

И сразу же, непонятно откуда, пришел ответ:

- Убили!

Чувство самосохранения не позволяло заложникам близко принимать к сердцу и долго переживать гибель девушки. Как только со сцены убрали красный берет убитой, зал постепенно успокоился и погрузился в свое обычное состояние полного оцепенения.

Но прошло совсем немного времени, и чей-то душераздирающий крик заставил заложников вновь вернуться в страшную реальность.

- А-а-а!!! Душно! Задыхаюсь! Всё равно умирать! Не могу больше!!!

Всё остальное произошло в считанные секунды: молодой человек из последних рядов партера вскочил на сиденье и побежал по спинкам кресел в направлении сцены. Он несколько раз оступался, но поправлялся и продолжал свой сумасшедший бег. Когда от сцены его отделяло два ряда, раздался выстрел. Парень схватился руками за лицо и завалился назад в междурядье. Остались только торчащие ноги. Находившаяся рядом заложница, пожилая женщина, с немым ужасом наблюдала, как брючины убитого медленно сползали вниз, обнажая его тонкие бледные ноги.

* * *

За время плена заложники хорошо усвоили, что делать можно, а что нельзя. Спать можно было сколько угодно. Запрещалось делать резкие движения, кричать. Разговаривать можно, но негромко. Можно "пойти в гости", то есть пересесть на другое место и даже в другом ряду, но с разрешения чеченцев.

В туалет больше не выпускали. Для этого приспособили оркестровую яму. Чтобы справить нужду, заложник должен поднять руку и получить на то разрешение чеченца, сидевшего на сцене. Почти всё время к оркестровой яме стояла небольшая очередь. Поначалу люди стеснялись и терпели до последнего, но затем смущение прошло. И даже на специфический запах, усиливавшийся с каждой минутой, уже никто не обращал внимания.

Время от времени среди заложников циркулировали новости. Никто не знал, каким образом они просачивались снаружи, но кое-что из слухов подтверждалось. Так, стало известно, что певец Иосиф Кобзон самолично явился во дворец и уговорил чеченцев освободить маленьких детей и их мам. И действительно, вскоре детишек с мамами выпустили. Освободили даже соседа Нины и Тобиаса, умного мальчика, который один из первых сообразил, что их захватили в заложники. Мужчин, однако, чеченцы не выпустили. Жутко было смотреть на сцены прощания мужей с женами и отцов с детьми.

Говорили, что повторить успех Кобзона попытались два депутата Государственной Думы, но стоило одному из них услышать клацанье затвора, как он тут же сбежал, "как заяц", вызвав смех у чеченцев. Другой депутат-парламентарий оказался женского пола. Разговаривать с женщиной Бараев не стал. Узнав о неудачной миссии депутатки, заложники даже не огорчились. Слишком явной была ее цель - заработать политические очки.

Жизнь заложников протекала от новости до новости. Они легко переносили бытовую неустроенность и голод, но не могли свыкнуться с тем, что время для них, кажется, вовсе остановилось. Всем без исключения казалось, что в заточении они провели уже много-много месяцев.

- Капитан Хлыбов!

-Я!

- Лейтенант Санкин!

-Я!

- лейтенант Мерзлявкин!

- Я ... - отозвался Петр Иванович, нервно реагируя на Мерзлявкина.

Седовласый полковник, стоявший перед строем сонных милиционеров, посмотрел на часы.

- Кажется, ничего не забыл. Значится, так ... Автобус внизу. На сборы вам пять минут. Время пошло. Р-разойдись!

Сталкиваясь в тесноватом коридоре, милиционеры разбежались по комнатам общежития: уложить в вещмешки "мыльно-рыльные" принадлежности, комплект нательного белья и другие вещи, необходимые для только что объявленной трехдневной спецоперации. Хлыбов не мог скрыть раздражения:

- Вот невезуха! Попали, бляха-муха!

- Не парься, командир! - в своей обычной насмешливо-панибратской манере отозвался Альфред Санкин. - Обыкновенные учения: отбегаем свое, потом по пивку, то да се ...

- По пивку! - передразнил капитан. - Дурья башка! Сказать, куда нас кидают?

- Куда?

- Освобождать заложников "Норд-Оста"!

- Ох, мать ... - вытаращил глаза Санкин и присвистнул.

- Прекрати,денег не будет!

Уже в комнате, закрыв дверь, Хлыбов сказал:

- Дело-то наше дрянь!

Санкин и Мерзлявкин посмотрели на командира с немым вопросом.

- Чечены - бойцы серьезные. Хорошо, если сразу убьют, а если ранят, не дай Бог? Ходи тогда инвалидом, побирайся по электричкам. Калеки никому не нужны.

- Вот, сучья жизнь! - выругался Санкин. - А как хорошо начиналось! Что теперь делать будем?

Мерзлявкин хотел было сказать, что в жизни всегда так - что хорошо начинается, кончается плохо, но его перебил капитан Хлыбов:

- Мужики, - сказал он, вытаскивая из-под матраса полиэтиленовую сумку. - Это наши деньги.

Санкин открыл рот от удивления:

- Как так?! Ты же говорил, что отдал деньги за квартиры?