Душман. Последний выстрел

Выходит, этот дипломат открыл он, так как знал номер шифра. Он моментально догадался, что третий труп, лежащий в стороне, это Артур. Чтобы подтвердить свою догадку, он подошел трупу. Сомнений не было, это был он. В стороне лежал его коричневый дипломат.

«Значит, Морозов вызвал «вертушку», а затем застрелил и сбросил к нам под ноги радиста и сопровождающего его бойца. Они сели в вертолет, но их машину сбили боевики. Когда машина упала, он решил один самостоятельно пробиваться на базу. А, может, вовсе и не на базу. Зачем ему все это, когда у него в руках оказались такие богатства. Он заставил Артура открыть металлический дипломат, и, когда тот сделал это, он его убил. Ай да, Морозов, ай да сукин сын! – подумал Лавров. – Полковник Пышный был в курсе того, что Морозов вызвал «вертушку», наверняка, тот заставил летчиков сообщить на базу об обстреле вертолета. Сейчас Пышный и генерал Медведев считают, что боевикам удалось подбить машину, а, следовательно, захватить и дипломат. В том, что все они погибли, и захваченные боевиками документы уничтожены, они не сомневаются. Постой, Лавров! А почему ты решил, что все это так? А, может, все это инсценировка? Может, Морозов был именно тем человеком, который должен был зачистить всех их, и сейчас они с генералом сидят в Москве и делят деньги?».

Лавров обернулся назад. За его спиной стоял Харламов и с ужасом смотрел на трупы летчиков и Артура.

– И кто же их, товарищ капитан? – спросил он Павла.

– Отгадай с трех раз.

– Неужели Морозов? Вот, гадюка. И что будем делать дальше?

– Нужно похоронить их. Это не по-русски бросать тела своих боевых товарищей на съедение диким зверям.

Найдя внутри вертолета что-то похожее на лопату, Лавров начал рыть могилу.

***

Переход дался им нелегко. Павел оглянулся и не увидел, идущего за ним Харламова. Забыв о боли в ногах, он развернулся и направился назад, стараясь отыскать среди высокой травы, своего товарища. Наконец он увидел Бориса, тот лежал на земле и тяжело дышал.

– Ты что, Борис, не окликнул меня?

– Я больше не могу, товарищ капитан, связывать вас по рукам и ногам. Похоже, я свое уже отходил.

– Что за глупости ты говоришь, Борис. Осталось совсем немного до наших позиций. Потерпи и все будет нормально. Врачи в госпитале быстро поставят тебя на ноги.

Харламов улыбнулся. Улыбка у него получилась какая-то неестественная, кривая и вымученная.

– «Душман»! Ты иди один. Я больше идти не могу.

Лавров присел рядом с ним и, стянув с его ног обувь, стал разматывать бинты. Ран на ногах было не видно, их закрывала желто-зеленая корка гноя.

– Сейчас я обработаю ступни, и тебе станет намного легче. Потерпи немного.

Он достал из мешка бинты, которые забрал из упавшего вертолета, йод и шприц-тюбик с обезболивающим препаратом. Сняв колпачок с тюбика, он воткнул иглу в бедро Харламова. Глаза Бориса закатились, тело расслабло. Воспользовавшись этим, Павел начал обрабатывать раны.

«Да, с такими ногами далеко не уйдешь, – подумал он. – Ему необходима квалифицированная медицинская помощь, а иначе он просто потеряет ноги. Эх, Харламов, Харламов, и зачем ты за мной увязался?».

Перевязав его ноги, Лавров начал обрабатывать и свои ступни.

«А ты чем лучше его? У тебя тоже не все в порядке, – подумал он. – Как же ты его теперь на себе потащишь?».

Закончив возиться с ногами, Павел положил перед собой автомат и, разобрав, начал протирать его использованными бинтами.

«Что мы имеем на двоих? – задал он себе вопрос. – Два автомата, с десяток магазинов, шесть гранат, пистолет Макарова с двумя магазинами и два ножа. Это на десять-пятнадцать минут хорошего боя. А что дальше? Нет, вступать в открытый бой с чеченцами было равносильно самоубийству. Нужно каким-то образом раздобыть автотранспорт. Однако, где взять автомашину? Выходит, нужно менять маршрут и снова выходить на дорогу, другого варианта нет?».

Он посмотрел в сторону заснувшего Харламова.

«И зачем я ему соврал, что до наших всего пятьдесят километров. Если бы я это не сказал, может быть, он бы и вернулся тогда обратно к деду Хасану».

Он лег рядом с ним. Через одежду Харламова он почувствовал, что у того поднялась температура. Лавров прошел Афганистан, видел много в своей жизни убитых и раненых и поэтому сразу же догадался, что у Бориса, по всей вероятности, началось заражение крови. Если он не ошибся в своем диагнозе, то дни Бориса практически сочтены, если ему не оказать квалифицированную медицинскую помощь. Измотавшись за день, он не заметил, как задремал.

***

Павел проснулся от шума моторов. Над их головами с характерным шумом прошла пара штурмовиков. Где-то вдали загремели взрывы бомб и треск авиационных пушек.

«Похоже, бомбят аэродром, – решил Лавров, вспоминая карту Чеченской республики. – Значит, мы недалеко от дороги».