Душа на осколки

— Тихо, — прижал к себе, позволил вцепиться в рубаху, начал водить по спине, успокаивая.

— Прости, я… Я не собиралась… Не рассчитала! — Альма вскинула взгляд, по-настоящему испуганный взгляд.

— Нет, это ты меня прости. Кажется, вначале действительно нужно было все объяснить.

Не выпуская жену из объятий, он отступил, опускаясь камень, Альму устроил у себя на коленях, взял дрожащие еще руки в свои, заглянул в глаза.

— Мы ведь связаны, Душа. Связаны нашей кровью и магией.

— Я знаю… — девушка опустила взгляд, в миллионный раз смотря на узор. Сейчас, когда они были так близко, он будто вился ужом, вызывая мягкую щекотку.

— Но не знаешь, насколько эта связь глубока…

Ринар замолк, бросая взгляд в сторону. Он никогда не жалел о том, что привязал ее к себе. Да, в этом его поступке благородства было куда меньше, чем эгоизма, он это прекрасно понимал… и не жалел. Вот только рассказать обо всех особенностях связи стоило раньше. Он должен был сделать это раньше. Возможно, постепенно, возможно, обухом по голове, но постоянно оттягивал, не хотел пугать…

— Ты знаешь, что я теперь могу заставить тебя делать все, что заблагорассудится?

Альма посмотрела на него недоверчиво, скептически, зато руки перестали дрожать.

— Не веришь? — мужчина в ответ только хмыкнул. Если бы она знала, какое это искушение — знать, что можешь заставить подчиниться, смириться, принять, но не делать этого. Знать, что каждая ссора могла бы закончиться, так и не начавшись, и осознавать, что это возможно… Чувствовать в себе силы сделать из человека, который к тебе привязан, куклу. Послушную, любящую, вечно счастливую и готовую простить, принять что угодно, и ненавидеть себя за эту способность. Не за то, что воспользуешься ею, а за то, что просто можешь это сделать и даже иногда позволяешь себе об этом думать.

Магически связь предназначалась для людей, который доверяют друг другу всецело. Для тех, кто готов делить не только горе и радость в болезни и здравии, но еще и эмоции и мысли.

Он же привязал к себе Альму не тогда, когда они были готовы. А теперь… Теперь намного легче, теперь он уже не чувствовал себя настолько всесильным и одновременно бессильным рядом с ней, теперь они стремились к тому, с чего положено было начинать. Но она ведь должна быть в курсе…

Ринар досконально знал, где находятся те ниточки, за которые стоило лишь потянуть, чтоб его желания отозвались у нее в голове. Знал, постоянно их чувствовал, но никогда не рисковал даже мысленно их коснуться.

Сейчас же должен был это сделать. Должен.

* * *

Альма почувствовала что-то, схожее со щелчком, будто в голове загорелась назойливая мысль. Инородная, чужая, но не раздражающая. Очень органично вписавшаяся в другие подобные или очень отличные импульсы. Только эта мысль была важней, желание реализовать — искренним и непреодолимым.

Приблизившись к лицу Ринара, Альма накрыла его губы своими. Вот только он среагировал не так, как всегда. Рыкнул, отпрянул, резко встал, практически спихивая ее с себя, а потом, убедившись, что падать она не станет, отошел, потирая виски.

Растерянно следя за тем, как он прохаживает по тропинке, прижимая пальцы к вискам, Альма пыталась понять, почему поцеловала…

— Действительно… можешь.

Видимо, потому, что он заставил.

На нее бросили еще один взгляд, а потом в очередной раз развернулись, шагая в противоположную сторону.

— Ненавидишь меня? — через мгновение же вновь резко подошли, приподняли подбородок, заглянули в глаза.

— Нет.

— А должна.

— Ну так заставь.

— Альма…

— Сядь, — раздавать мужу приказы Альма не привыкла. Видимо, потому-то и послушался, ведь прозвучало это неожиданно очень властно. Опустился на тот же валун, разжал кулаки, вскинул голову, чего-то ожидая.

— Я тоже так могу? — Альма же подошла, остановилась в шаге.

Неопределенный кивок.

— Как?

— Тебе сложней. Я сильнее, смогу сопротивляться.

— Как?

И он рассказал — как. Подробно, кривясь, явно испытывая отвращения, но рассказал. А Альма внимательно выслушала, кивая, вникая, пытаясь все понять… А потом настала уже ее очередь пробовать.

У нее тоже получилось. Получился еще один поцелуй. Такой же жуткий. И тоже захотелось схватиться за голову метаться, забыть, не знать, не подозревать. Снова потерять не нитки, за которые может тянуть.

— Пообещай, что никогда больше…

— Обещаю, — Ринар поймал ее за руку, снова усадил на колени, прижал к себе, вновь успокаивая, укачивая, ощущая дрожь в руках и всем теле.

— И я никогда… Поцелуй меня.

Только сравнивая с тем, другим поцелуем, когда знаешь, что заставил или заставила, когда осознаешь себя чудовищем, понимаешь, какое это счастье — когда любимый человек целует по доброй воле. Потому, что попросила, а не заставила. Потому, что сам хочет.

— Но это не все… — продолжить разговор Ринар решился тоже не сразу. Самое ужасное сказал, но было кое-что еще. — В твоих жилах теперь течет моя кровь, в моих твоя. И… Ты стала сильней, получив часть моей магии, а я…