Дурные

Пламя горелки дёрнулось от чьего-то движения. Нелли будто невзначай повернула голову вместе с ним и случайно пересеклась взглядом с Ланой. Рот её расползся в широкой улыбке.

— Ха-ай, Ланчик! — воскликнула она и вскинула в приветствии руку.

В этот же миг повернули головы все остальные. Они увидели.

В марлях, в крючьях, в странных расщелинах и отростах, все они вскочили. Рёв наполнил комнату.

— О чёрт, — прошептала Лана и попятилась. Она споткнулась о нижнюю ступеньку, упала. Тут же поднялась снова, развернулась — постепенно, посекундно, как в вязком кошмаре — и бросилась по лестнице вверх. Вслед понеслись оскорблённые.

— Агнешка?

Алиса повертела головой и поняла, что Агнешки рядом с ней нет.

Она кинула растерянный взгляд на пустую барную стойку (на ней, наверно, годы никому не наливали), даже провела рукой, словно там что-то всё-таки могло быть. Проверила, сколько на часах, но кто-то стёр на них стрелки. На сцене грузчики убирали микрофоны и какой-то ещё реквизит, пока стоявший на полу магнитофон допевал:

«Всё это было сто лет назад, в бутылке письмо, но мёртв адресат, всё это запись, никого нет в живых…»

Некоторые ещё оставались внутри, хотя уже не так много. Агнешки среди них не оказалось. Будто она растворилась в воздухе — или будто её никогда не было тут.

Алиса неловко спустилась с высокого стула на пол, конечности, отвыкнув шевелиться, явно не сильно её слушались. На полу чёрные и белые квадраты плитки чередовались и немного плыли крупной рябью. Алиса двинулась по ним почти наугад, не соблюдая ни очерёдности, ни правил, только стараясь не скользить слишком, не упасть здесь, где некому поднимать. На повороте она успела заметить впереди Агнешку: та шла к тонкой и блестящей винтовой лестнице, уводившей куда-то наверх. Лестницу сторожили несколько зелёных солдат. Завидев, что кто-то идёт, они попытались было заградить дорогу.

— Ой, да ладно, — Агнешка сунула им что-то мелкое, вроде той монеты с химерой, и её пропустили.

Алиса зашагала быстрее — не бегом ещё, но едва не срываясь на бег. Сомнительно, что ей нашлось бы что сунуть солдатам, тем более сумку со звёздами она как будто забыла в Тойоте, но те скучковались и говорили между собой, разглядывая монету, и на Алису не посмотрели.

Металл и стекло, стекло и металл — лёгкий, блестящий, почти летящий вместе с прозрачными ступенями и неожиданно холодный. Идти тут было как идти по воздуху — всё выше и выше, по отсветам неона, ядовито-пурпурного или искряно-голубого, вместо почвы под ногами. Откуда-то сверху падало смутно-знакомое, по-женски перепетое «Tell me, tell me, tell me, come on, tell me an answer…»40 На лестнице догнать Агнешку не получилось — Алиса мельком уловила её, только когда очутилась на самом верху: та была далеко впереди и уже скрывалась в очередном извиве коридора. Алиса поторопилась следом, пытаясь не обращать внимания на пульсацию цветов, пусть мир и каждый раз выворачивался наизнанку вокруг, проваливался, и возвращался, и снова проваливался, менял углы, и стены, и плитки пола, по которым можно ходить и по которым ходить нельзя.

«I go down fast but don't let me break you…»41 — продолжали где-то.

Она осмотрелась, ища Агнешку. Здесь пути расходились в разные залы, и можно было заглянуть в один, и в другой, и не заглядывать, и просто быстро идти мимо, лишь чуть обернувшись, чтобы увидеть чужие комнаты. Алиса прошла дальше. Зал в индигово-синих неонах утопал в дыме — его пускала изо ртов изысканно-пресыщенная компания, что устроилась расслабленно на пухлом диване. Некоторые из них со скучающим удивлением посматривали на взлохмаченного парня, который ползал у дивана по полу туда и сюда с криками «Ничего не движется! Я так больше не могу!» — словно никак не находил выход из замкнутого круга. Алиса прошла дальше. С другой стороны, в коридорном закутке под ярко-малиновой вспышкой одна женщина с любопытством присела на корточки у второй, что лежала, задрав лицо к потолку, без движения и признаков жизни. «Анника? — слегка тронув её, интересовалась первая. — Ты меня слышишь?» Алиса прошла дальше.

Но дальше непонятно было, куда идти. Всё сливалось и кричало в цветовых пятнах.

«Well, you may be a lover but you ain't no dancer».42

Различив какую-то чёрную дыру, которая не исчезала при смене вспышек, Алиса выбралась в неё. Это был выход на лестницу — на обычную лестницу, не стеклянную, обшарпанную и истёртую тысячами шагов. Музыка сюда почти не долетала, только отсвет неона падал иногда тенью на бетонный порог.

— Агнешка! — крикнула Алиса.

Та стояла на верхней ступеньке, к лестнице спиной, и, вскинув голову, рассматривая что-то под потолком, зависла в полушаге назад. Алису она не услышала.

— Агнешка! — Алиса бросилась вперёд и успела перехватить её за руку. Ступеньки со стоптанными краями уходили резко вниз почти по отвесной. Агнешка уже потеряла равновесие, но от Алисиного рывка её повело в сторону — и она села, стукнувшись затылком о стенку у лестницы.

— А, Лис? — она хлопнула глазами, будто только пришла в чувства. — Привет.

— Ты куда шла?