Дурак ты, Сидоров

Клим, чуть помолчав, ответил:

— Понимаю. Я бы, наверное, тоже не смог.

— Тебе и не надо. — Внезапно я начал испытывать к нему жуткую зависть.

Бывают же у людей нормальные дружные семьи. Правда, Кругловых, может, чересчур много, зато уж они точно не разойдутся.

— А с кем из предков ты останешься? — задал новый вопрос Клим.

— Спроси что-нибудь полегче, — откликнулся я. — Они пока в моем присутствии корчат образцовую семью. Лена, сю-сю-сю! Сережа, сю-сю-сю! Ах, Тимурчик, не расстраивай мать! Не кричи на папу! Смотреть тошно!

И от ярости я плюнул на мраморную лестницу.

— Какое хамство! — немедленно раздалось у меня за спиной.

Я обернулся. Вверх по лестнице поднималась наша биологичка Варвара Аветовна по прозвищу Приветовна. Я уже давно убедился: стоит кому-нибудь прилепить жвачку к перилам, или плюнуть, или мусор какой-нибудь бросить, как немедленно возникает Приветовна. Ну, прямо не биологичка, а настоящий «санитар леса». Хотя наша школа у Сретенских ворот напоминает скорее не лес, а зоопарк.

— Извините, мы случайно, — бросил биологичке в ответ Клим.

Однако я извиняться не собирался. Какой смысл, если меня тут скоро вообще не будет. К тому же я постоянно сталкиваюсь с Приветовной на этой почве. Не то чтобы я все время плюю. Конфликты у нас из-за разного получаются. То бумажку на пол кину, то без сменки в слякоть войду, и на лестнице останутся мои грязные следы. А один раз у меня случайно выпал из рук в пролет огрызок яблока и, как нарочно, угодил поднимавшейся снизу Приветовне прямо по кумполу. Ох, и крику же тогда было! И родителей моих вызвали к нашему, еще прежнему, завучу. Приветовна утверждала, что это я специально ей так отомстил за единицу по ботанике. Совсем, видно, за дурака меня держала. Да задумай я отомстить ей, изобрел бы что-нибудь поинтересней.

Ну, в общем, Клим извинился, а Приветовна отвечает:

— А Сидоров у нас сегодня что, онемел? По-моему, это он, а не ты плевал.

Я совсем обозлился и брякнул:

— Разве на вас попало?

У Приветовны даже челюсть отвисла. И вместо обычных двух подбородков сделалось три.

— Что... ты... сказал? — с расстановкой произнесла она.

— Что слышали, — огрызнулся я. — На вас никто не плевал. Поэтому извиняться перед вами не собираюсь. А если уж захочу извиниться, то скажу: «Простите, пожалуйста!» — лестнице.

Приветовна часто-часто захлопала глазами:

— Сидоров, ты в своем уме?

Круглый начал пинать меня в бок и шептать: «Кончай, кретин». Но я уже ощутил на практике, какая великая вещь свобода слова. Говоришь все, что думаешь, а люди даже не знают, что ответить.

— Сидоров, я к тебе обращаюсь, — продолжала биологичка.

— Не собираюсь больше ля-ля разводить! — рубанул я ребром ладони воздух. — Пошли, Клим, отсюда.

И я потянул Круглого в сторону, Приветовна замерла на месте. Ну прямо статуя с открытым ртом.

— Микросхемы в башке полетели? — уставился на меня лучший друг.

— А чего терять, — отвечал я. — Все равно меня тут скоро не будет. Хоть память надолго оставлю.

— Хорошая память, — покачал головой Круглый. — Тимка, я все понимаю, но Приветовна чем виновата?

— А! — уже несло меня. — Надоело. И под руку пусть не лезет.

— Вот она сейчас пойдет к Нике и нажалуется на тебя, — продолжал Клим. — А Ника вызовет твоих предков.

— Плевать, — откликнулся я. — А предкам так и надо!

— Тимур, — очень тихо проговорил Клим. — По-моему, ты перебарщиваешь.

— Отстань, — сквозь зубы процедил я.

Но Круглый не отстал:

— Чего ты, Тимка, сходишь с ума? Если уж они окончательно решили развестись, тебе все равно ничего не изменить. Сам, наверное, понимаешь. Не маленький. И потом, это ведь их жизнь. Наверное, у них что-то не получилось.

— Их жизнь? — окончательно съехал с тормозов я. — Но это, между прочим, и моя жизнь! Меня спросили? Они вон до сих пор со мной в молчанку играют. А потом — бац! Мол, завтра мы, дорогой сыночек, расходимся, разъезжаемся и начинаем новую жизнь. А мне этой, новой, жизни хочется? Я что им, табуретка, которую можно с места на место передвигать?

Клим сочувственно хлопнул меня по плечу:

— Слушай, Сидор, а может, тебе все же с ними поговорить? Если даже их отношений не склеишь, то хоть собственную судьбу выяснишь. На мой взгляд, это лучше, чем так психовать.

— Не могу, — возразил я. — Как мне прикажешь поговорить? Вот прямо подойти и брякнуть: «Дорогие родители, я знаю, что вы разводитесь. Объясните мне, почему и что будем делать дальше?»

— А почему? — внимательно посмотрел на меня Клим. — Тебе же станет легче.

Я не был в этом уверен. Однако решил дома попытаться. Потому что ждать больше невозможно. Не выдержу. Крыша поедет.

— Ладно, Круглый. Подумаю, — вслух произнес я.

— Слушай, — чуть помолчав, продолжал Клим. — Неужели раньше никаких намеков на развод не было? Ведь с бухты-барахты такие вещи не делаются.