Духи рваной земли

Высокие каблуки двух бежевых сапожек болтались в дюйме от коричневого коврового покрытия, расстеленного отцом и Штукарем по всему дому, когда Долорес Плагфорд и ее брат-близнец только-только начали ползать.

Сидя на краю кровати, двадцатисемилетняя женщина разглядывала темное пятно на знакомых волокнах и вспоминала историю его появления: тогда они с Брентом взялись открывать украденную бутылку вина карманным ножом.

Половицы скрипнули шесть раз, и здоровенный кулак мягко приложился к закрытой двери в спальню.

– Ангелочек?

– Да, папа?

– Можно войти?

– Да, конечно.

Дверь открылась, и на пороге предстал ее симпатичный широкоплечий отец, одетый в темно-синий костюм-тройку. Его тронутые серебром каштановые волосы были аккуратно расчесаны, а лицо, вымытое и выбритое лучшим цирюльником в Шолдерстоуне, сияло.

– Знаю, я уже говорил это в церкви, но в этом платье ты выглядишь потрясающе.

– Спасибо. Тебе костюм тоже к лицу.

– Скажу Штукарю – он выбирал. – Джон Лоуренс подошел к зеленому столу, на котором Долорес выполняла когда-то домашние задания, и положил руку на спинку стула. – Ничего, если я сяду?

– Ради бога.

Он поставил стул поближе к кровати, сел и переплел свои большие пальцы.

– Я понимаю, почему ты расстроилась. Нелегко видеть, как младшая сестра выходит замуж до тебя.

Долорес посмотрела в окно, на освещенную и украшенную гирляндами веранду ранчо Плагфордов, где продолжалось празднество. На свадебную церемонию – стать свидетелями того, как Иветта сменит фамилию на Апфилд – прибыли шесть десятков гостей, включая десяток приехавших из Сан-Франциско. Штукарь, в смокинге и цилиндре, и Стиви, в сером костюме, слегка тесноватом, спорили о чем-то возле нового фонографа, которому предстояло уехать вместе с новобрачными, но их слова, как и вообще шум веселящейся толпы, увязали в толстой стеклянной панели.

Джон Лоуренс взял старшую дочь за руку.

– Ты все еще молода и красива, и в тебе есть искра, что была у твоей матери. Такой, как ты, нет нужды беспокоиться из-за поисков мужчины. Твоя забота – выбрать человека, достойного тебя.

Отцовский комплимент лишь навеял на танцовщицу еще большую меланхолию.

– Я хотела выйти за Аарона.

Джон Лоуренс покачал головой.

– Найдешь получше.

– Не уверена.

– Найдешь. У меня нет ни малейших сомнений. – Отец приложился губами к руке дочери. – Ты найдешь своего мужчину. И он будет лучше Аарона Олдерса.

– Я не рассказывала тебе, почему он порвал со мной. На самом деле, ко мне это не имело никакого отношения, – призналась Долорес.

Лицо главы семейства будто окаменело.

– И к кому же это имело отношение?

В Северной Флориде у Аарона Олдерса был дядя, до которого дошли какие-то не самые приятные слухи об отце Долорес. Какие-то крохи информации попали к ее жениху, и он спросил у невесты, насколько они верны.

Танцовщица не смогла солгать; новости были приняты скверно.

– Я по-прежнему люблю тебя, – сказал Аарон, и глаза его заблестели от слез, – но не могу законным образом связать мою семью с твоей. – После долгой тяжелой паузы он добавил: – Знаю, ты не виновата, но факты остаются фактами, и если я не порву с тобой, дядя представит свои возражения моей семье.

Долорес так расстроилась, что даже не разозлилась, лишь кивнула и попросила жениха уйти. Об истинной причине разрыва помолвки она никогда и никому (кроме Брента) не рассказывала, и вот теперь, два года спустя, обнаружила, что все еще любит Аарона.

– Так к кому же? – повторил вопрос Джон Лоуренс, явно чувствовавший себя неуютно в ожидании ответа.

– Аарон нашел другую женщину. Она работала секретаршей на одном из его предприятий. – Обычно Долорес ничего от отца не скрывала, но в этот раз не смогла сказать, что именно он был причиной самого большого разочарования в ее жизни.

Глава семейства облегченно вздохнул.

– Понимаю, это больно, но уж лучше так, чем узнать после свадьбы. Муж нужен такой, который будет абсолютно тебе верен. Муж, для которого твоя улыбка – самое важное, что есть на свете. – Глаза его вспыхнули, и он еще крепче сжал руку дочери.

Танцовщица покачала взад-вперед ногами.

– Спасибо.

– Давай-ка спустимся и станцуем вальс. – Джон Лоуренс поднялся со стула.

– Хочу еще немного побыть одна.

– Ну уж нет. – Плагфорд-старший наклонился и подхватил дочь на руки. – Танцы и музыка быстро меняют настроение.

Комната закружилась, и Долорес неожиданно для себя самой улыбнулась, а когда все остановилось, увидела в дверном проеме Брента. Следом, вытирая платком потный лоб, появился Штукарь.

Брент посмотрел на сестру.

– Ты как? В порядке?

– В порядке. У тебя симпатичный смокинг – в церкви не заметила.

– Позаимствовал у Айзека Айзекса. Не мешало бы ему проверять, что он оставляет в карманах. – Брат состроил гримасу.

– Спускаемся танцевать вальс, – объявил отец.

– Пойду, предупрежу всех, – сказал Штукарь.

– Я умею танцевать вальс двумя способами.

– Ага, огромными шагами и гигантскими.

– Пап, отпусти. Я сама ходить умею.

Пол приблизился, подошвы бежевых сапожек опустились на коричневый ковер.