Друзья и недруги. Том 1

Так повторялось несколько раз, но однажды он открыл глаза, словно пробудился от долгого сна, и отчетливо увидел лица Джона и Статли, хмурые и сосредоточенные, но тут же просиявшие радостью, едва он встретился с ними глазами, и в сознание ворвался голос Джона:

– Сэр Эдрик, он пришел в себя!

В ответ послышался глухой и радостный возглас, к самому лицу приблизилось лицо наставника, и он ощутил прикосновение широкой мозолистой ладони Эдрика, накрывшей лоб.

– Наконец-то, лорд Уильям! – выдохнул Эдрик, садясь рядом и не снимая ладони с его лба.

Вилл попытался приподняться, но по телу волной прокатилась боль, опрокинувшая его на постель. Не успевший предупредить его движение, Эдрик укоризненно покачал головой:

– Ты чересчур прыткий, лорд Уильям! Ратники шерифа чудом не искрошили тебе ребра, поэтому лежи смирно!

– Да, они в этом деле мастера, – раздался смешок Статли. – По себе помню!

Вилл попытался улыбнуться разбитыми губами, но вспомнил то, что сделало телесную боль несравнимо слабее душевной.

– Робин? – еле слышно спросил он.

– Жив, – поспешил успокоить Эдрик.

Вилл облегченно вздохнул и не сдержал стона из-за боли в груди.

– Где он?

– В двух шагах от тебя, – ответил Эдрик. – Сможешь повернуть голову?

Вопрос оказался не напрасным: простое движение далось Виллу с большим трудом. Эдрик подвинулся, и он увидел брата.

Робин лежал на постели из лапника, укрытый плащом. Возле него сидели Эллен и незнакомая Виллу молодая женщина, которая осторожно поддерживала голову Робина, пока Эллен по капле вливала лекарство ему в рот, не давая зубам сомкнуться с помощью тонкой твердой веточки. Лицо Робина было бледным и неподвижным. Как Вилл ни старался, но не смог заметить в брате ни малейшего проблеска жизни. Он с тревогой посмотрел на Эдрика, и тот, угадав безмолвный вопрос Вилла, тяжело вздохнул:

– Очень плох, но все-таки дышит. Когда я увидел рану, которую ему нанесли, поразился, что он вообще остался жив. Эллен – храни ее Святая Дева! – сумела промыть рану так, что обошлось без загноения, иначе Робин уже умер бы.

– И давно мы с ним так лежим? – одними губами спросил Вилл.

– Неделя на исходе. Но раз ты пришел в себя, значит, скоро наступит и его черед. Тебе тоже немало досталось. Кстати, поблагодари меня на досуге! Помнишь, как ты упорствовал, когда я учил вас правильно принимать побои? Твердил: зачем мне это? Мол, всегда отразишь мечом нападение. Вот и пригодилось – избит, казалось бы, до смерти, а отделался двумя сломанными ребрами, и внутри у тебя, как утверждает Эллен, все осталось целехонько!

У Вилла закружилась голова от ворчания Эдрика, и тот, заметив, как Вилл побледнел, оборвал себя на полуслове. Осмотревшись по сторонам, Вилл недоумевающе нахмурился, и, угадав, что его удивляет, Статли пояснил:

– Вы у меня, в лесу, как и все жители Локсли. Настоящее переселение!

– Почему в лесу?

– Потому что шериф объявил вне закона всех, кто защищал Локсли от ратников, которых привел Гисборн, – хмыкнул Джон и, помедлив, вздохнул: – А кроме того, от нашего селения остались одни головешки. Сэр Гай вернулся в Локсли через три дня, привел с собой отряд ратников вдвое больше предыдущего и сжег селение. К счастью, никто не рискнул вернуться, поэтому пылали пустые дома.

Утомленный слишком долгой для него беседой, Вилл прикрыл глаза. Все уцелели, брат не погиб, и сам он остался жив, пусть каждый вдох пока давался с трудом. Кажется, все не так уж и плохо! Но что-то вдруг его встревожило, как еле ощутимый сквозняк, проходивший сквозь неплотно закрытую дверь, или отсутствие какой-то вещи на привычном месте. Осознав, что именно не дает ему покоя, Вилл перестал улыбаться и открыл глаза.

– Где Элизабет? – спросил он, посмотрев на Эдрика и Джона. – Почему ее нет рядом со мной?

В глазах Джона мелькнула растерянность. На секунду замешкавшись, он открыл было рот, но Эдрик опередил его:

– Твою жену и детей я забрал в Маласэт. В лесу им не место, особенно детям.

Вилл на мгновение задумался.

– Но ведь Элизабет была здесь! Я же помню: она все время была возле меня, пока я не пришел в себя.

– Так и было, а когда я увидел, что тебе стало лучше, отвез ее в Маласэт, – повторил Эдрик мягким убедительным тоном, словно разговаривал с малым ребенком. – Уговорил ее, что раз ты пошел на поправку, то ей следует подумать о детях, а им лучше в моем доме, не в лесу.

Вилл недовольно хмыкнул. Наверное, Эдрик прав, но стало обидно. Не настолько он успел поправиться, чтобы Элизабет покинула его со спокойным сердцем. На него накатила слабость, и он снова закрыл глаза.

– Надо ли было так отвечать? – усомнился Джон, когда они с Эдриком и Статли отошли подальше от постелей Робина и Вилла.

– А как было надо? – спросил Эдрик, сердито сверкнув глазами. – У лорда Уильяма слишком горячий нрав. Я представить себе не могу, чего от него ждать, узнай он сейчас правду. Ты же сам видишь: он еще слаб, сон путает с явью. Нет, Джон! Пока Вилл не окреп, держите язык за зубами.