—
—
Что ж, наверное, действительно непросто найти дорогу в Край Севера. Но если не считать, подобно Си Пэну, его обитателей «варварами», то контуры этой дороги ясно обозначатся среди туманов и бурь Великого океана.
Возможно, кто-то из читателей сочтет своего рода «великодержавным экстремизмом» саму постановку вопроса, когда мы говорим о дальневосточных реалиях в книге, посвященной прежде всего теме российской протоцивилизации. Но мы ведь исследуем времена более чем отдаленные; к тому же автор далек от того, чтобы связывать вопросы глубинного духовного родства народов с какими бы то ни было имперскими, политическими притязаниями. Может быть, для «конструирования» этого глубинного родства непригодна ни одна из современных моделей общественного устройства.
Однако, если взглянуть на вещи с позиции, приобретшей ныне довольно широкую известность, — теории многофакторной оценки исторического развития, когда принимаются во внимание альтернативные сценарии развития событий, то в «ноосферное пространство» борейской протоцивилизации попадают не только Русская Америка (она и «эмпирически» была в составе России), но и Китай, и Тибет (теоретически они могли на рубеже XIX–XX веков добровольно соединиться с Россией, образовав гигантскую евразийскую империю), и остров Хоккайдо, который до XVIII века был населен в основном айнами и вполне мог, подобно Камчатке, без каких бы то ни было агрессивных действий России по отношению к Японии, по обоюдному согласию, стать российским. Можно, разумеется, представить себе и иной сценарий: весь Дальний Восток еще лет пятьсот назад становится либо китайским, либо японским, опять же без всяких захватнических войн, просто при условии меньшей активности и пассионарности российских землепроходцев.
И в этом «ноосферном пространстве» гиперборейской протоцивилизации, в ее дальневосточной модели, при любом сценарии ее исторического развития прослеживается вектор, который можно определить словами «возвращение к Полюсу». Ведь если даосские реминисценции гиперборейских образов уже несколько тысяч лет лишь в виде смутных «отголосков» существуют в рамках поздних государственных структур, то на северном направлении мы обнаруживаем сохранение хозяйственной основы палеоарктической культуры вплоть до сравнительно недавнего времени. Если выразиться академически, это пережиточный мезолит, высокоспециализированная охотничье-рыболовческая система хозяйства, которая в приполярной Европе «дожила» до середины I тыс. н. э., а у нивхов, ульчей, нанайцев, северных индейцев (алгонкинов и атапасков) — практически до XX века. А это значит, что далеко не бесперспективно будет искать следы гиперборейской прото-культуры именно здесь, на берегах Великого океана — на пути из Поднебесной империи в Берингию. И, наверное, начинать эти поиски следует там, где сейчас располагаются архипелаги островов, примыкающих к Охотскому морю, — островов, которые еще сравнительно недавно были возвышенностями и горами среди обширных, затопленных ныне равнин близ устья гигантского палео-Амура.
НАСЛЕДНИКИ ОХОТСКОЙ АТЛАНТИДЫ