Друид

Конечно же, Ванда сразу заметила, что я чем-то обеспокоен. Она предложила выйти из палатки и прогуляться к берегу реки.

— Я не думаю, что ты должен себя в чем-то обвинять, господин, — сказала моя возлюбленная, пытаясь успокоить меня, когда мы уже сидели у самой воды, — князья кельтов прекрасно понимают, что Цезарь всего лишь хочет выиграть время и дождаться прибытия в Генаву дополнительных легионов.

Кивнув, я начал гладить Люсию по спине. Как только мы уселись на траву, она сразу же протиснулась между нами и пыталась всячески обратить на себя мое внимание. Наверное, мою любимицу несколько раздражал тот факт, что в последнее время она оказалась на втором плане, так как почти все свое свободное время я проводил с Вандой.

В лагере гельветов тоже было неспокойно. Некоторые молодые воины, полностью раздевшись, подходили к самой кромке воды и оскорбляли римлян, выкрикивая страшные ругательства. Иногда наиболее отчаянные из них прыгали в воду, чтобы попытаться переплыть на противоположный берег, но как только сорвиголова оказывался примерно на середине реки, на него обрушивался смертельный град стрел. Один за другим трупы кельтских воинов проплывали мимо нас. Римские стражники, стоявшие на земляном валу и на деревянных сторожевых башнях, не могли понять, почему молодые воины так пренебрежительно относятся к своей жизни и не дрогнув идут на верную смерть.

— Корисиос, — прошептала Ванда. Я знал, что каждый раз, когда она называла меня по имени, а не обращалась ко мне как к своему господину, она хотела заняться любовью. А в последнее время Ванда все чаще и чаще произносила мое имя.

Ранним утром у противоположного берега на воду начали спускать плоты, которые кельты построили за ночь. Прикрываясь огромными вязанками из камыша, воины пытались переправиться через реку. Конечно, у них было гораздо больше шансов, чем у обнаженных пловцов, бросавшихся в реку ночью. Однако как только плоты, преодолев две трети пути, оказывались недалеко от противоположного берега, на них обрушивались огромные камни, выпущенные из катапульт. Некоторые кельты, едва доплыв до середины реки, отбрасывали в сторону защищавшие их от стрел вязанки камыша и представали перед римскими легионерами совершенно без одежды. Они кричали, показывая на свои гениталии, били себя кулаками в грудь и воспевали героические подвиги своих великих предков. Большинство воинов погибали от стрел критских лучников, которые насквозь пронзали их тела. Тех же, кому все же удавалось добраться до противоположного берега, легионеры убивали пилумами. Римлян, которые не знали ни одного кельтского языка, никоим образом не могли задеть оскорбления кельтских воинов. Наверное, легионерам казалось, что они убивают не людей, а каких-то диких животных.

— Почему они без одежды? — услышал я чей-то голос совсем рядом с собой.

Я не заметил, как сзади ко мне подошел Авл Гирт.

— Они считают, что воины, выходящие на битву обнаженными, могут рассчитывать на помощь богов, — ответил я. Если честно, то мне было довольно неприятно давать римлянину подобное объяснение действиям своих соплеменников. Ведь каждому разумному человеку понятно, что кольчуга защищает от стрел и пилумов гораздо лучше, чем кожа.

Авл Гирт присел на траву рядом со мной и начал с интересом наблюдать за происходящим на обоих берегах Родана.

— Почему они не начнут переправляться через реку одновременно? Ведь тогда у ваших воинов было бы гораздо больше шансов нанести нам хоть какой-то урон.

— Я не знаю, сможешь ли ты это понять, Авл Гирт, но все происходящее в данный момент нельзя назвать военными действиями или просто атакой. На плотах переправляются молодые кельты, которые хотят произвести впечатление на своих возлюбленных. Для них это соревнование, а не война…

— Но из-за таких безрассудных действий этой ночью вы потеряли больше сотни воинов, — ответил Авл Гирт и, взглянув на меня, покачал головой. По его лицу было видно, что он не может понять, зачем молодые воины идут на верную смерть.

— Потеряли… Нет, Авл Гирт, я бы не стал так говорить. Нельзя сказать, что мы их действительно потеряли. На самом деле они всего лишь перешли из мира живых в царство теней, ты понимаешь, что я имею в виду? Возможно, кто-то из них уже завтра вернется в мир живых. Души умерших и погибших могут вселиться в зайца, лошадь, дикого кабана или орла. Многие вновь рождаются людьми.

Авл Гирт с сомнением посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на противоположный берег. В лагере кельтов царило оживление.

— Чего же вы ждете, Корисиос? Пока сюда не прибудут дополнительные легионы Цезаря?

— Да, ты прав, — ответил я. — Но мой народ не собирается нарушать границы вашей провинции. Они могут продолжить свой путь, отправившись в обход — вдоль правого берега Родана, а затем через ущелья Юры. Конечно, в этом случае кельтам придется преодолеть большее расстояние, но они будут продвигаться на запад и в конце концов выйдут к побережью.