Дрожь в основании ада

— Это не столько другая правда, сколько расширение истины, которую мы уже знали, — мягко заметила Нимуэ, и Сандария кивнула.

— О, я знаю это. И архиепископ Мейкел тоже очень помог. Он рассказал мне о том, что ты сказал давным-давно, Мерлин, — что Бог может прокрасться сквозь щели, когда захочет, несмотря на любую ложь, которую кто-то мог сказать о Нем за это время. Я бы хотела, чтобы Он сделал это немного раньше в случае с Сейфхолдом, но то, что император Кэйлеб так любит называть «плюсом», заключается в том, что таким образом я становлюсь частью процесса.

III

Пролив Кузнецов, провинция Кузнецов, империя Харчонг, и дворец Манчир, город Манчир, княжество Корисанда

— Что ты об этом думаешь?

Капитан Карлтин Хейджил, командир корабля «Дреднот», казался более чем нетерпеливым, когда его бронированный галеон накренился под давлением парусины. Утро выдалось жаркое и ясное, совсем не похожее на пронизывающий холод, который «Дреднот» оставил после себя в Чисхолме, хотя северо-западный ветер — тот, что моряки называют марсельным бризом, — дувший по узкому проливу Кузнецова со скоростью двадцать миль в час, казался прохладнее. На данный момент этот ветер идеально подходил для целей Хейджила; однако, когда придет время отступать, он будет гораздо менее благоприятным. Отсюда и его нетерпение, когда Данилд Стадмейр, его первый лейтенант, встал на казенную часть одного из массивных шестидюймовых орудий «Дреднота», уперся локтями в верхнюю часть левого фальшборта и посмотрел в свою двойную трубу.

Лейтенант Стадмейр был несколько книжным человеком, резко контрастировавшим со своим командиром, и более чем немного близоруким. В данный момент его очки в металлической оправе были сдвинуты на лоб, чтобы они не мешали. Лента от одного заушника также была прикреплена к одной из его петлиц — наследие урока, усвоенного на горьком опыте, когда он был мичманом на баркасе, раскачиваемом волнами.

— Отсюда трудно разглядеть детали, даже через оптику, сэр, — сказал он. — С другой стороны, не похоже, чтобы они пытались что-то скрыть. Похоже на смесь «роковых китов» старого образца и пушек новой модели, вероятно, двадцатипятифунтовых.

— Хррумпф!

Хейджил нахмурился, кивнул, сложил руки за спиной и продолжил свое прерванное хождение. Хотя «Дреднот» был одним из самых больших галеонов, когда-либо построенных, на нем было установлено всего тридцать орудий. Это оставляло много места на палубе для ходьбы, и Хейджил обычно проводил час или два каждое утро, используя ее для своих регулярных упражнений. Однако этим утром у него на уме было нечто большее, чем физические упражнения, и его темно-карие глаза были твердыми, как агат. Случайный наблюдатель мог бы расценить его расхаживание как нервозность или беспокойство, но его команда знала его лучше. Когда капитан Хейджил начинал расхаживать взад и вперед, как раздраженный ящер-резак, у него на уме были смерть и разрушение.

Капитан Хейджил был не самым блестящим человеком. К тому же с не очень богатым воображением. Но он был столь же способным, сколь и упрямым, с ревущим сердцем великого дракона и счетом, который нужно было свести с королевским доларским флотом. В данный момент, к сожалению, доларцы были вне его досягаемости, так что оставалось только обойтись харчонгскими защитниками бухты Алексов.

Тем не менее, не нужно было обладать блестящим умом или богатым воображением, чтобы осознать риски, связанные с его нынешней миссией. «Дреднот», бомбардировочные корабли «Вортекс» и «Файрсторм», а также транспорт «Теллесберг брайд» в сопровождении десяти небронированных галеонов и пяти шхун имперского чарисийского флота находились более чем в ста пятидесяти милях от открытого моря, как раз проходя остров Симов на полпути к проливу Нэрроуз. К тому же это была самая узкая точка прохода, соединяющего залив Алексов с морем Харчонг, и хотя «узкий» был чисто относительным термином — даже здесь ширина пролива составляла более двадцати пяти миль, — им предстояло пройти еще шестьсот миль до своей цели. И проход, который был достаточно широким при благоприятном ветре, вероятно, казался бы гораздо менее широким, если бы они были вынуждены весь путь идти с наветренной стороны.