Дрожь

– «Оранжину»[45] и… – Кертис смотрит на меня.

– То же самое.

Наверное, Кертис задумывается, почему я ничего не заказываю Бренту. Или, может, Брент уже рассказал ему о случившемся. Они говорят о таких вещах? Я бросаю взгляд на Брента, который стоит в группе парней, которых я не знаю, и чувствую горечь потери. Она напоминает удар ножом в сердце. Я потеряла друга.

– На самом деле принеси мне две бутылки, – говорю я.

Кертис кладет на барную стойку десять евро.

– Нет… – Я терпеть не могу, когда парни покупают мне напитки. Я достаю кошелек, но уже поздно. Хизер забрала банкноту, а у меня нет сил спорить. – Спасибо.

Кертис берет свою бутылку «Оранжины» и вроде собирается уходить.

– Подожди, – останавливаю его я. – Мне нужен твой совет насчет завтрашнего дня. Мне поостеречься или рискнуть?

Он в замешательстве. Я перешла черту, спрашивая его совета перед самыми соревнованиями?

– Брент сказал, что ты тренировала крипплер, – наконец говорит Кертис. – А ты приземлилась нормально хоть один раз?

Я проверяю еще раз, нет ли Саскии и Одетты в пределах слышимости.

– Нет. Но пару раз у меня почти получилось.

Кертис сжимает губы.

– Когда начинаются заезды у женщин?

– В десять утра.

– Хафпайп будет жестким, как гвозди.

Я опускаю плечи. Он прав. Снег еще не успеет размякнуть.

Он внимательно смотрит на меня.

– Почему ты так сильно этого хочешь, Милла?

– Я же уже объясняла тебе. Я люблю выигрывать. Ты из всех людей должен это понимать.

– Я думаю, что ты хочешь этого больше, чем я.

– Мой брат – звезда регби. – У меня перехватывает дыхание. – Я хочу показать людям, что я тоже талантлива.

– У тебя на самом деле есть талант. – Его голос смягчается. – И тебе не нужны соревнования для доказательства этого.

Я прикусываю губу, чтобы не расплакаться.

– Знаешь, с кем я соревнуюсь, когда участвую в соревнованиях? – спрашивает Кертис.

– С Брентом?

– Нет. С собой.

– Что?

– Я пытаюсь сделать все наилучшим образом – как только могу. И пусть все остальные идут куда подальше. Да, я пытаюсь их победить, но я никак не могу контролировать то, что они делают. Я не могу ими управлять. Но я могу управлять собой. Забудь о моей сестре. Забудь о своем брате. Соревнуйся с собой и для себя.

Я вижу логику в его словах, и этот метод определенно срабатывает в его случае, но ему не пришлось всю жизнь играть в догонялки. Он родился первым. А мне не было уготовано такой роскоши. Я тяжело сглатываю.

– Ты не поймешь. Ты – старший.

И в этот момент мне в голову ударяет мысль. Кертис стал известным сноубордистом примерно в то время, когда мой брат прославился, как игрок в регби. И именно по этой причине Саския стала такой, какая она есть? Я сочувствую ей. Мне очень не хочется это признавать, но мы с ней очень похожи.

Кертис снова напрягается. В другой части зала Жюльен стоит весь красный.

– Мне нужно вмешаться, – заявляет Кертис и спешит к столику, за которым сидит его сестра.

Я беру «Оранжину».

– Это все чушь собачья, – говорит голос мне в ухо.

Я резко дергаюсь, поворачиваюсь и вижу Дейла, который оказывается рядом со мной у барной стойки. Он впервые заговорил со мной после нашего поцелуя.

– Не поняла, – вопросительно смотрю на него я.

Дейл кивает на удаляющегося Кертиса.

– Кертис Спаркс – один из самых амбициозных людей на земле. Он обожает состязания и соперничество. И еще он любит манипулировать людьми. Не верь ни единому его слову.

Глава 45

Наши дни

Мы с Кертисом лежим лицом к лицу на его узкой кровати. Ткань его термофутболки кажется очень мягкой, когда я касаюсь ее руками. Простыни пропахли им, и мне от этого так хорошо, что хочется плакать.

«Скажи ему». Но я могу только смотреть на него.

Судя по тому, как напряжены его челюсти, я чувствую, что он тоже ведет какую-то внутреннюю борьбу с собой.

– Чего ты хочешь? – спрашивает он тихим и мягким голосом.

Я так нервничаю, что меня всю трясет. Когда я не отвечаю, он поднимает ладонь к моему лицу, словно не может сдержаться, и проводит пальцем по моей нижней губе.

– Ты за этим сюда пришла?

У меня сжимается горло. Я не знаю, из-за чего – из-за его напряженного, пронзительного взгляда или из-за того, что я так давно его хочу. Или из-за того, что он столько раз меня поддерживал, независимо от того, хотела я этого или нет. Но я не смогу говорить, даже если попробую. Вероятно, мое поведение ставит Кертиса в тупик. Он никогда раньше не видел, чтобы я не могла найти слов.

– Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – шепчет Кертис.

Мое горло сжимается еще сильнее.

Его лицо приближается к моему, теперь оно так близко, что его дыхание согревает мои губы. И я не могу думать ни о чем, кроме поцелуя с ним. Мои губы раскрываются. Я готова.

Но он не сокращает расстояние.

– Я не буду тебя целовать, пока не узнаю, что ты хочешь этого.