Дрожь

Голубое небо, только что выпавший белый снег. Я чувствую знакомое возбуждение, несмотря на то что почти не спала и совершенно не выспалась. При дневном свете все выглядит не так мрачно. Независимо от того, найду я свой телефон или нет, я собираюсь сегодня выбраться отсюда. Если подъемник не работает, мы все равно справимся – съедем вниз на сноубордах. В любом случае я надеюсь, что у меня будет шанс прорезать этот паудер до того, как мы покинем это место. В коридоре спертый воздух. Пахнет древесным дымом, который так и не выветрился. Кертис в кухне, склоняется над кофе-машиной впечатляющего вида. На нем вчерашние темные джинсы и пурпурного цвета куртка производства его собственной фирмы «Спаркс», из коллекции «Хай-тек» с молниями где только можно и подкладкой из овечьей шерсти. Пятно на виске тоже стало пурпурным. Мне хочется сказать ему, чтобы приложил к нему лед, потому что синяк выглядит болезненным, но догадываюсь, что он предпочтет, чтобы ему о нем не напоминали.

– Который час? – спрашиваю я.

Кертис смотрит на часы.

– Двадцать минут восьмого.

– Так странно не знать сколько времени.

Кофе-машина издает писк. Кертис чертыхается.

– Она работает? – спрашиваю я.

– Я сейчас с ней разберусь.

– Персонал так и не появился?

– Нет.

Кертис нажимает еще какие-то кнопки. Машина снова пищит, а Кертис опять ругается.

– Ты рано встал. Ты вообще спал?

– Немного.

Я заглядываю ему через плечо.

– Кофейные зерна закончились, – говорю я.

– Откуда ты знаешь?

– Мозг включила, – отвечаю я, хотя скорее дело в том, что я успела поработать в половине всех кафе, имеющихся в Шеффилде.

Кертис резко поворачивается, его лицо искажено злостью. Я не знала, что он так заведен, иначе не стала бы его дразнить. Я принимаюсь за поиски кофейных зерен. Я привыкла к общению с крупными, раздражительными мужчинам, как, впрочем, и с мужчинами с причудами, поэтому прекрасно знаю, что в такой ситуации надо помолчать.

Кертис всегда хотел все держать под контролем, поэтому понятно, что он тяжело воспринимает все происходящее. Запах духов и прядь волос у него в кровати на самом деле сильно его потрясли.

Или для его ярости имеется и более зловещая причина? Он убил свою сестру и боится, что это выяснится? И опять же, за всем этим вполне может стоять он – собрать нас здесь для того, чтобы разобраться с тайной исчезновения его сестры. Его прошлая симпатия ко мне превратилась в ненависть, и возможно, я только что видела, как маска слетела с его лица.

Я осматриваю шкафчик над мойкой.

– Прости, – тихо произносит Кертис. – Мне просто страшно хочется кофе.

Я достаю большую банку с кофейными зернами.

– Вот, нашла. Капучино пойдет?

– Я сам сделаю.

И он на самом деле пытается.

– Мне доводилось пользоваться такими машинами в прошлом.

– Я сам справлюсь.

Вероятно, мне стоило бы смириться и отступить, но я ненавижу отступать.

– Ты не знаешь как.

Он вопросительно приподнимает бровь, а я задерживаю дыхание, понимая, что, возможно, зашла слишком далеко. Не следовало так искушать судьбу. Мы смотрим друг на друга, настоящее противостояние. Наконец Кертис с неохотой отступает в сторону. Я специально не смотрю на него, открываю нужный отсек сверху, но мне никак не удается открыть банку с чертовыми кофейными зернами.

Ее у меня забирает Кертис и открывает.

– Сила мышц, – говорит он, с трудом скрывая улыбку.

Проклятье. Я поворачиваюсь к нему спиной, чтобы скрыть свою улыбку. Машина начинает работу, и кухня наполняется запахом свежемолотого кофе.

– А ты уже сегодня варила кофе? – интересуется Кертис.

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Когда я сюда зашел, мне показалось, что я уловил запах кофе.

Я могу понять о чем он думает. Его сестра обожала кофе. Я вручаю ему капучино.

– Может, кто-то еще из наших его варил. Телефоны не видел?

– Нет. Послушай, не надо говорить остальным про волосы…

Он замолкает, когда в кухню, волоча ноги, заходит Брент. Волосы у него торчат во все стороны, на щеке след от подушки.

– Доброе утро!

Мне его обнять или как? Кажется, Брент тоже не знает, как себя вести. В конце концов мы все-таки обнимаемся, но объятия получаются неловкими и напряженными.

– Кофе? – спрашивает Кертис.

– Да, братишка.

Я поворачиваюсь к машине до того, как мы снова начнем о ней спорить.

Мы втроем сидим за стойкой и маленькими глотками молча пьем кофе. Боже, какое напряжение висит в воздухе! Кажется, даже Брент его чувствует. У него затравленный взгляд, я никогда в жизни не видела такого выражения его темных глаз. Хотя, как я догадываюсь, это вполне естественно после вчерашних событий.

Или Кертис прав? Брент в напряжении, потому что шантажирует Дейла и Хизер? Если так, то почему здесь находимся мы с Кертисом? Просто для массовки, для шоу, или Брент планирует и нас шантажировать?

Я ерзаю. В голову приходит одна вещь, о которой знает Брент, которой я совсем не горжусь. Но он же не будет об этом рассказывать, правда?

Я допиваю кофе и спрыгиваю с барного стула.

– Я собираюсь проверить «пузырь», – объявляю я.

– Я уже проверил, – сообщает Кертис.