Дровосек

Может быть, не так уж и много было промахов в службе Коллеты, но они очень удачно подтверждали его прозвище. Самые долгие воспоминания в полку имел случай с командиром бригады, захотевшим проинспектировать учебное вождение М-1 по пересеченной местности на танкодроме в Небраске. Дурило генерал въехал на танкодром без предупреждения, видимо, предполагая тайно занять позицию повыше и обозревать с нее, как молодежь справляется с поставленной задачей. На беду, совсем неподалеку от его джипа ворочался в карьере танк, за рычагами которого сидел лейтенант Коллета. Как потом объяснял Рико, в поднятой пыли он не сумел определить истинное предназначение джипа и принял его за брошенную технику, которая местами украшала танкодром в качестве учебных целей. Понятное дело, ему не могло прийти в голову ничего другого, как раскатать этот утиль в жестяной блин. Тем более что такое небольшое отклонение на своем маршруте он мог себе позволить. На последующем разборе командир бригады тупо отказывался верить, что водитель не увидел сидевшее в автомашине начальство. Однако факт остается фактом: М-1 взревел своим могучим мотором, выпустил в воздух облако фиолетового дыма и, подминая под себя мелкий кустарник, устремился вверх по склону прямо на джип. Наблюдавшие в ужасе застыли, глядя, как из автомашины сиганули в разные стороны генерал и его водитель, а сама она в одну секунду была подмята бронированным чудовищем и прекратила свое существование.

Генерал вопил так, что, казалось, выскочат из орбит его оловянные гляделки. Но, скажем прямо, виноват был он сам. Нельзя тайком въезжать в зону маневров. Поэтому Рико обошелся нравоучением, но за спиной его стали плестись удивительные и невероятные версии случившегося, далеко ушедшие от своей фактической основы благодаря фантазии рассказчиков.

Потом было еще много чего интересного в жизни Рико. Это все закономерно вынесло его за пределы подвижно-огневого состава и осадило на дивизионном складе, где у него было меньше шансов задавить или пристрелить кого-нибудь по ошибке.

Конечно, Рико не мечтал стать генералом, потому что карьера его не задалась с самого начала. Но и превращаться в складскую крысу он не очень-то хотел. Когда грезы о романтических путешествиях по самым горячим точкам кончаются таким дурацким образом, можно и захандрить.

Теперь Костелло тянул лямку в гарнизоне под Висбаденом и знал, что впереди ничего хорошего его не ждет. Через пару лет выпрут в отставку – и иди искать работу, потому что на шее две малолетние пигалицы, которым еще нужно дать образование, и визгливая жена, постоянно требующая денег на тряпки и не понимающая, что деньги могут иссякнуть.

Майор Коллета посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся. Не красавец, что и говорить. Маленькие мышиные глазки под рыжим армейским чубчиком, толстый кривой нос и торчащие уши едва ли делали его похожим на Алена Делона. К этому следует добавить небольшой росточек и постоянное сипение носа, который он перебил, ударившись о казенник орудия во время учебных стрельб.

Зеркало висело в его офисе, расположенном в дивизионном складском терминале. Здесь Рико был главным хозяином. Ему подчинялось еще пять сержантов с отделениями джи ай, которые раскатывали на карах, складировали запчасти, сортировали приход-расход и делали другую складскую работу. Терминал был огромным и вмещал в себя уйму всяческих вещей для всех видов войск, входящих в дивизию.

Коллета достал из сумки коробку с едой и термос. Ходить в гарнизонную столовую он не любил, потому что имел чуткий к разной дряни желудок и всегда мучился изжогой после ее посещения. Его дорогая жена Лола готовила ему настоящие андалузские блюда, при одном воспоминании о которых становилось приятно на душе. Чудная и незаменимая жена, эта Лолита. Но не проходит и недели, чтобы они с Лолой не развеселили своей дракой весь офицерский барак, в котором находилась их квартира. Темперамент у его женушки был таким огневым, что ее боялись даже военные полицейские патрули. Но зато и в постели, и на кухне она была образцова. Сам Рико настоящим испанцем себя не считал, потому что был от природы довольно тихим человеком и в драки ввязывался только тогда, когда жена доводила его до белого каления.