Дри Ада

После чего повернулась ко мне лицом и стала внимательно и бесцеремонно рассматривать меня. Я ответила тем же. Выглядела Стейша ин Ларинг, являющаяся моей матерью, точно так же, как на том портрете. Красивая, с изумительно-яркими бирюзовыми глазами. Я действительно была сильно похожа на нее. Тот же цвет волос, те же острые скулы на овальном лице, тот же тонкий нос с широкими крыльями. Стройная, не состарившаяся ни на год и, в отличие от меня, обладающая пышными формами, затянутыми в пурпурный шелк.

— А разве вы не так выглядите? — спросила, когда до меня дошел смысл ее фразы.

— Нет, — мягко улыбнулась мать, позабавленная моим наивным вопросом. — Я выгляжу немного иначе.

После ее слов по всему ее телу прошла рябь и она изменилась. Стала чуть полнее в талии, появились маленькие едва заметные морщинки вокруг глаз, пропали девичьи черты, став более женственными.

Я удивленно приоткрыла рот, но тут же поспешила закрыть, поймав откровенно смеющийся взгляд родительницы. Стушевалась и опустила глаза.

— Так что привело тебя в Империю Шаисатов? — подойдя к столу и присев на край столешницы, поинтересовалась герцогиня.

— Я хотела просить у вас убежища, — поднимая взгляд, решительно посмотрела в глаза матери. — Предполагала, что увидев проснувшуюся во мне темную половину, вы вспомните о родительском долге.

— Ты пришла, чтобы напомнить мне о материнских обязанностях? — вся подобравшись, холодно отчеканила собеседница.

Осознав, что с претензий просьбы не начинают, я виновато улыбнулась и сказала:

— Прошу прощения. Я не так выразилась. Я надеялась, что вы не откажете мне и укроете от неоправданных притязаний мужа.

— Ты замужем? — посмотрела на мою руку в поисках брачного браслета, который был скрыт рукавом платья.

— Недавно вышла, — смущенно призналась я, накрыв ладонью руку с татуировкой.

— И кто этот счастливчик? — задумчиво спросила мать.

— Дамас дер Килен, — не стала скрывать я. Она вправе знать от кого прячет беглянку.

— Темный, значит, — на губах мелькнула облегченная улыбка, да так быстро, что я засомневалась, не показалась ли она мне.

— Да, — подтвердила я.

— Так почему же ты бежишь от него? — задумчиво разглядывая мою ауру, поинтересовалась мать.

Я не стала скрывать, рассказала все по порядку. С чего все началось, как нас благословили оба Бога, поведала о подслушанном разговоре. Но в то же время и всех подробностей не говорила. Ведь, по сути, она мне чужая. Закончила свой монолог тем, что не собираюсь претендовать на внимание императора, скорее наоборот, хочу уединиться в безопасном месте.

— Я не доставлю вам проблем, — добавила в конце.

Герцогиня встала, неторопливо подошла ко мне, затем резко вскинула руку, больно ухватив за подбородок. Приподняла его (так как была несколько выше меня), чтобы наши взгляды встретились, и сказала со злым присвистом:

— Ты уже причинила мне неприятности.

— Что? — непонимающе спросила я.

— Ты своим присутствием во дворце принесла мне проблемы, — повторила мать, продолжая крепко сжимать мое лицо изящными пальцами с длинными ногтями. — Император ищет тебя по всему дворцу.

— Я не понимаю, — растерянно посмотрела на герцогиню. — Он же меня даже не видел.

— А ему и не надо, — прищурилась фаворитка императора, — он почуял твой запах… маиса.

Она едва произнесла последнее слово, а в моей голове вспыхнули ранние детские воспоминания. Герцогиня отпустила подбородок, на котором явно остались лунки от ногтей, и отошла к окну.

А я стояла как громом пораженная. Мне было где-то два года, когда мама — та самая с портрета — расцеловывала мое личико, ласково называя меня "моя киса". Но я еще плохо говорила, поэтому из моих уст вместо этого выходило смешное "маиса". Родительница смеялась и вновь начинала меня целовать. Затем еще один отрывок из детства, когда от нее еще пахло материнским молоком, а она своим красивым грудным голосом пела мне колыбельную. Вспомнились и разбитые коленки, и лечебная магия через ласковые поглаживания, и улыбающийся влюбленный отец. Это что же, получается, что когда я родилась, родители жили вместе. И у нас была настоящая счастливая семья, пока однажды мама не ушла в ночь вся в слезах. Этот момент тоже всплыл в памяти так ясно, что казалось, будто это происходило вчера. Соленые поцелуи, колыбельная сквозь слезы и больной взгляд на прощание. А утром и следующие две недели была истерика у меня и бледный до синевы отец, не отходящий от меня ни на минуту.

Хотелось спросить, что произошло. Почему она бросила меня? Но в горле стоял ком, который мешал не то что говорить, дышать нормально.