Дри Ада

Портрет размером с взрослую ладонь находился под столом. Я сама ее вряд ли увидела бы, если бы луч солнца не отразился от рамы, которая состояла из вкрапленных в нее драгоценных камней. С картины на меня смотрела красивая женщина в бархатистом алом платье с изумительно-яркими бирюзовыми глазами. Она стояла на фоне действующего фонтана — влюбленной целующейся пары — выполненного из черного хрусталя. Ее волосы были влажными от воды, на розовых чуть припухлых губах играла безмятежная радостная улыбка, а руки были подняты вверх в каком-то плавном движении. Казалось, что художник зарисовал ее танцующей у фонтана.

С того момента я наведывалась в кабинет отца каждый день, украдкой любуясь портретом. Маленькими пальчиками обводила абрис стройной фигуры матери, едва касалась пальцами улыбки, представляя, что в этот момент она думает обо мне. На глазах всегда наворачивались слезы, которые, впрочем, приносили мне облегчение. И все было хорошо, мне даже на время жить стало легче среди недружелюбных родственниц, пока меня не застукал отец.

Я помню, как сильно он тогда разозлился. Лицо его побледнело и на мгновение на нем проступило обличие древеня. Но он быстро взял себя в руки, накричал и отобрал портрет. Сказал, что это мать просила передать мне его, но она бросила меня и поэтому не достойна даже того, чтобы я знала, как она выглядит. Я не стала говорить отцу, что он опоздал. Я запомнила каждую деталь, каждый мазок на этой картинке, могла даже с закрытыми глазами описать, сколько капелек воды на лбу женщины, где есть мелкие едва заметные морщинки на лице. Могла нарисовать, что находится за фонтаном, какого цвета небо и сколько медных монет в той части водоема, которую показал художник.

Родитель на моих глазах уничтожил портрет, не желая слушать мои мольбы. И именно с того момента он перестал обращаться ко мне ласково. А я осознала, что никому в этом мире оказалась не нужна.

И вот сейчас я стояла на площади, прямо перед фигурой целующейся парочки. Фонтан зимой не работал. И пушистые шапки снега практически закрывали лица целующихся влюбленных, но холодное зимнее солнце все же сверкало на черных гранях. Я стояла и смотрела на скульптуру, а сердце сжималось от боли. Мне казалось, что, увидев его в реальности, я ничего не почувствую, кроме горечи. Но детские раны, как выяснилось, до конца не заживают.

Я слышала тихие шаги обступающих меня стражников, громкие удивленные и испуганные возгласы горожан, шум нарастающей магии боевых заклинаний, но никак не могла оторвать взгляда от фигур. Жители Империи Шаисатов не любили незваных гостей, особенно в самом сердце своего государства. А я стояла с зажатой в руке сумкой и часто моргала, чтобы слезы сожаления не сорвались с ресниц.

— Медленно повернитесь, назовите свое имя и цель своего вторжения, — послышался приказ.

С трудом оторвав взгляд, я сделала, как требовали. Сняла капюшон плаща, неторопливо повернулась и встретилась с темными глазами изумленного молодого капитана стражи. Его удивление было понятным, ведь насколько помню, я очень похожа на свою мать, по крайней мере на ту, что была изображена на портрете.

— Я — Аделаида дер Килен, в девичестве Аделаида Дри, — ответила, понимающе усмехнувшись, — и проникла на закрытую для всех других существ территорию лишь с одной целью… поговорить со своей матерью.

ГЛАВА 24

Город демонов показался слишком соблазнительным. Пока мы ехали в имперской карете, я чересчур внимательно смотрела в окно. От пристального липкого взгляда черноглазого стража хотелось передернуть плечами, но так как я не хотела ссориться с возможными союзниками, приходилось отвлекаться от неприятных ощущений, разглядывая местные достопримечательности.

А посмотреть было на что. Везде чувствовалась истинная натура демонов похоти. Фигуры в фонтанах, статуи, барельефы на высоких домах богатых аристократов дышали страстью и чувственностью. Нет, полностью обнаженных существ ни на улице, ни в скульптурах не было. Но иногда просматривалась такая тонкая грань, что будь они изображены нагими, наверняка, не выглядели бы столь сексуально.

Растений в городе было до грустного мало, словно у инкубов и суккубов на них была аллергия. Детей на заснеженных улицах практически не наблюдалось, что неудивительно, так как демонят, даже полукровок, загоняли домой слишком рано, нагружая дополнительными предметами и тренируя их темную сторону. Я читала, что у них детям на простые прогулки по городу давалось всего пару часов, остальное время отводилось практике с магией.

— Приехали, леди дер Килен, — прозвучал над ухом вкрадчивый голос.

Вздрогнула и резко повернулась. Наши лица оказались настолько близко, что я смогла рассмотреть и бледные веснушки на носу, и намечающиеся лучики морщинок в уголках глаз, словно стражник часто прищуривается, и ярко-алый язык, скользнувший по чересчур пухлой нижней губе, и острые клыки.