Драконов бастард

Чтобы не потерять направления и сослепу не ухнуться в какую-нибудь пропасть, он создал дюжину светящихся мотыльков, которые парили вокруг и отмечали каждую тень, хотя их постоянно сносило и приходилось создавать новых. Взбираясь на очередной валун, как он тогда полагал, Тобиус оскользнулся и упал в снег. Не в первый и не в последний раз. Поднимаясь, он ощутил ладонью укол, а расчистив снег, отшатнулся. Там лежал труп с уродливой мордой: свиное рыло, огромная пасть, торчащие во все стороны кривые клыки и глаза, глубоко посаженные под тяжелые брови. Мадзидани. Мертвый.

Возведя стену магических щитов, Тобиус перехватил посох боевым хватом и сотворил около тридцати дополнительных мотыльков. Он нашел еще три тела, причем одно из них было заключено в тот самый материал, псевдолед, но не это смутило Тобиуса. Двое из четверых мертвецов мадзидани были разорваны, от них остались только кучки промерзшего мяса, еще один был перекушен пополам, и лишь четвертый замер с поднятой дубиной, скованный псевдольдом. Единственный вопрос, который волновал магистра в тот момент, — это кто успел начать трапезничать мадзидани? Кто мог сожрать гиганта в шесть-семь раз выше человека? Ответ казался вполне очевидным, но он пугал Тобиуса до такой степени, что волшебник старался как можно дольше не думать о нем. Ему не повезло, потому что, сдвинувшись всего на десяток шагов, он смог разглядеть в мельтешащей ночной тьме громадный силуэт. Сначала Тобиус увидел темную колонну, потом темнота сгустилась над его головой, а потом он выпустил целый рой светящихся мотыльков и осветил находку полностью. Вскрикнув, волшебник отпрыгнул и упал в снег.

Это был йормундар, дракон класса тяжелых, подкласса ледяных, единственный полновластный хозяин полярных широт, вершина пищевой цепи. Громадная туша, слепленная из тугого мяса, железных костей и толстой белой брони, которую не всякое пороховое орудие смогло бы поцарапать, идеальное оружие разрушения, созданное природой, дышащее смертельным холодом чудовище. И всю эту мощь сковал псевдолед. Монстр, тревожащий Ору, смог убить дракона.

Однако тихий ужас и восторг Тобиуса оказались преждевременными. Когда попытался воспользоваться уникальным шансом осмотреть дракона вблизи и осветил все тело, он заметил, как пришел в движение зрачок зверя, реагируя на свет. Огромный бледно-желтый с голубой каймой глаз повернулся и взглянул прямо на Тобиуса. Возможно, магистру только послышался треск лопающегося льда, а возможно, страшнейшая из тварей в мире действительно вырывалась из плена, Тобиус не стал выяснять. Он взлетел и, подгоняемый животным ужасом, понесся прочь в холодную темноту.

Тогда он потерял самоконтроль, не удержал чувств в ментальной хватке и словно испуганная мышь бросился наутек, все равно куда — лишь бы подальше от этого чудовища: ведь маги боялись драконов больше всего в мире, и Тобиус Моль не являлся исключением.

Когда проснулся, он обнаружил себя полулежащим в ледяной нише и укутанным в шкуры. Вокруг полумрак, неровные поверхности стен слабо поблескивали, отражая совсем тусклый свет. Посмотрев вниз и поерзав, Тобиус понял, что поверх шкур он обвязан веревками. Следующие минуты волшебник напряженно прислушивался к темноте, затем, убедившись, что рядом никого нет, быстро нашептал себе Енотовые Глаза. Мир предстал в зеленовато-синем свете со слабым мерцанием на гранях стен. Пещера была выдолблена во льду, в ее стене имелась выемка с уклоном, в которой полулежал связанный волшебник.

Где-то в книге Тобиуса завалялось простенькое заклинание для развязывания обычных узлов, но прежде волшебник никогда им не пользовался и даже не удосужился заучить его наизусть. Можно было также попытаться вытянуть из ножен ритуальный нож силой мысли: пояс, сумка и посох валялись у противоположной стены, шагах в пятнадцати. Однако что делать с ножом потом? Магистр не владел телекинезом так филигранно, как, например, Ипсон Странный. Скорее нож воткнулся бы ему в глаз, чем смог бы разрезать веревки и не поранить хозяина…

— Лаухальганда! Лаухальганда! — громко зашипел серый волшебник. — Проснись же!

Сумка заворочалась, раздулась изнутри и замяукала. Лаухальганда пытался вылезти наружу, но застежка его не выпускала. Волшебник сосредоточенно впился глазами в застежку и, вспотев от натуги, смог мягко на нее надавить. Выпрыгнув из сумки, ушастый шарик встряхнулся и огляделся вокруг. Для существа без глаз он отлично видел окружающий мир.

— Ко мне, быстро! Перегрызи веревки!

— Фрр-р-р-р!

Каучуковый мячик подскочил и вцепился в веревки огромными квадратными зубами.

— Осторожнее, ты мне чуть ладонь не отхватил!

Зубы у Лаухальганды были широкими и крепкими, как алмазы, а их тупость с лихвой восполнялась силой челюстей. Так думал Тобиус прежде. У ушастого компаньона ушло немало времени, чтобы освободить его. Скинув с себя шкуры, Тобиус немедленно надел пояс, закинул на плечо сумку и схватил посох.

— Ты там не помялся? — спросил он у мимика, который все время был на нем.

Монстр сонно заурчал, расправляя складки на своем теле.

— Уходим.