Драконов бастард

Камаронт замер сначала, а затем его мозг наконец понял, что он мертв, и зверь тяжело рухнул на камни. Его тело долго колыхалось под крики и вой сородичей. Те не очень огорчились смертью правящего короля, и претенденты чуть ли не сразу начали передел территории. На маленького волшебника они старались не обращать лишнего внимания.

Тобиус достал из ножен ритуальный нож, крутанул его между пальцами по старой привычке и подошел к громадной туше. Сдирать полоску кожи и продираться сквозь толстый слой жира пришлось долго, маг даже вспотел и разделся по пояс, чтобы легче работалось. Он съел немного теплого жира по ходу дела — и вскоре уже разделывал мясо поверженного зверя. Волшебник запек куски красной вырезки на магическом огне, присыпал специями, которые в изобилии носил при себе для некоторых ритуалов, и впервые за долгое время досыта наелся горячего.

Уже поздним вечером он сотворил заклинание Лак Обновления, создав уникальную субстанцию, похожую на золотистую древесную смолу. Эта субстанция имела ряд важных свойств, которые использовали волшебники, ремонтируя вещи. Лак Обновления мог служить как собственно отменный лак, защищающий от любых губительных процессов, как дерево, так и металл; мог использоваться как клей и даже как чудотворный консервант; он мог быть жидким, густым и даже превращаться в твердый волшебный янтарь. Когда-то в детстве Тобиус видел на письменном столе в кабинете у одного из управителей кусок волшебного янтаря с заточенной внутри феей. Если верить книгам, живые существа в таком янтаре могли жить бесконечно долгое время, особенно те, что обладали частицей изначальной магии.

Нарезав мясо длинными плоскими полотнами, он свернул их наподобие больших свитков и покрыл слоем Лака Обновления, после чего придал ему твердость. Несколько свертков законсервированного мяса было уложено в мешок, и еще уйма таких свертков отправилась в пасть к Лаухальганде на длительное хранение, потому что маг не знал, сколько еще ему предстоит скитаться по острову.

Тобиус переночевал на лежбище, а следующим утром двинулся на север.

Четвертая неделя подошла к концу, а волшебник продолжал брести, углубляясь в заснеженные территории острова. Раз или два в день он поднимался на высоту и оглядывал белые широты, пытаясь запомнить какие-нибудь ориентиры. Поднявшись однажды, он увидел в небе огромное количество духов природы, стаями перемещающихся вокруг, беспокойных и быстрых. Духи стылого ветра, духи бурана и вьюги водили пугающий хоровод, медленно закручивая воздушные потоки. Волшебнику стало ясно, что скоро природа нанесет удар. Особенно зловеще мерцало красное свечение кометы, пробивающееся сквозь облачную пелену. Тем же вечером началась метель.

Магистр медленно пробирался сквозь стену движущегося снега, вновь и вновь выдерживая размашистые удары ветра. Он почти ослеп и оглох, не чувствовал ничего, кроме холода и усталости, а каждый шаг убавлял его и так истощенные силы. Постепенно нападки ветра и снежных копий становились сильнее, Тобиуса мотало из стороны в сторону, он падал и порой лежал в снегу, набираясь сил, пока его полностью не заметало. Это была опасная игра с непогодой — ведь каждое следующее падение имело больше шансов стать последним, нежели предыдущее. Когда отступала боль и оставалась лишь усталость, подлая мысль о том, чтобы лечь и уснуть, закрадывалась в голову, и опасность ее была больше, чем от всех полярных волков и медведей Оры, вместе взятых.

Устав до невозможности, серый магистр накрыл себя заклинанием Щит и устроился на произвольно выбранном месте. Постепенно слой снега на Щите становился все толще. Дождавшись, пока снежная масса немного спрессуется под своим весом, волшебник рассеял заклинание и очутился в небольшой снежной пещере. Проделав посохом дыру в потолке, он создал светящегося мотылька, перекусил, накормил мимика, после чего подложил под голову сумку и уснул. Сквозь сон Тобиус слышал далекий протяжный рев. Будь он не таким усталым — это бы его напугало, но сил оторвать голову от «подушки» маг не нашел.

Отоспавшись, волшебник вылез из своего убежища и обнаружил, что небо ничуть не распогодилось. Снег закончился, ветры унялись, но духи природы обещали, что вскоре Ора вновь покажет все, на что способен ее климат. Надо было торопиться.

К следующей ночи все началось по новой, бешеные ветры поднимали вверх целые сугробы, видимость снизилась до десятка шагов, а носоглотка горела от холодного воздуха. Чем дальше полз волшебник, тем лучше он понимал, что находится в условиях, в которых человеку делать совершенно нечего. Люди не пытались заселить западные и северные области Оры не потому, что там какие-то великаны пасли какой-то скот, а потому что сама природа не желала допускать туда столь хлипкие и теплолюбивые комочки плоти.