Драгоценный враг (СИ)

Я умираю внутри каждый раз, когда лгу ей. Но это ради благого дела.

— В любом случае, твою медсестру зовут Мона, и она начинает работать с понедельника. Я буду обучать ее и все такое в первые несколько дней. А к тому времени когда уеду в колледж, она уже все освоит.

— А твой отец знает?

— Пока нет. — Я не хотела ничего говорить на случай, если мой план не сработает.

Мама кривит рот.

— Ты же знаешь, как он относится к тому, что его оставляют в стороне от таких важных решений…

— Как папа может отказаться? Это облегчит его жизнь. И твою. И мою.

— Это правда… — мама подносит кружку к губам, но не отпивает. — Для всех нас это будут изменения.

— Но это к лучшему, — напоминаю я ей.

— Безусловно.

— Кстати, я останусь у Адри в эту пятницу вечером.

Я понятия не имею, увижу ли Августа снова и когда, но думаю, что должна заложить семя сейчас, чтобы мама знала, что меня может не быть.

— Что вы, девочки, будете делать друг без друга через пару недель?

Мои мысли возвращаются к Августу, прежде чем перейти к Адриане.

— Мы просто принимаем все по одному дню за раз.

— Она будет навещать тебя в колледже? — спрашивает мама.

Сексуальная ухмылка Августа заполняет мою голову.

— Я на это не рассчитываю, нет.

Мой ответ относится к ним обоим. Адри может убедить меня найти какую-нибудь студенческую вечеринку, но у нее здесь своя жизнь. Я не жду, что она будет ездить два часа, чтобы видеться со мной на регулярной основе. Для этого есть FaceTime.

— Ну тогда вы будете видеться в каникулы, — говорит мама.

— Да… Я уверена, что будем.

— Я могу сказать, что она будет одним из тех друзей на всю жизнь, понимаешь? Тех, кто поддерживает тебя во всем. Знаешь, к тебе возвращается твой цвет лица. Ты теперь лучше спишь. И твои глаза снова блестят. Если бы не знала лучше, я бы подумала, что ты в кого-то влюбилась, — хихикает мама.

О, Боже.

Не может быть…

Я не влюбилась в Августа — я едва его знаю.

Мой желудок подпрыгивает в знак протеста.

Это похоть. Сильное вожделение. У нас безумная физическая химия, и он отвлекает меня и освобождает — вот и все.

— Кстати, об Адриане, мне пора собираться на работу.

Я целую маму в щеку и иду в свою комнату. Сняв телефон с зарядки, я обнаруживаю, что меня ждет сообщение.

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Сегодня вечером?

Я: Я не могу. Как насчет пятницы?

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Я не знаю, смогу ли я ждать так долго…

Я: Тебе придется. Я не могу продолжать так ускользать.

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Тогда я приду к тебе.

Я: Ты сумасшедший. Увидимся в пятницу.

Я ловлю свое отражение в зеркале комода — большая, глупая ухмылка и глаза, горящие как фейерверк.

Это не любовь. Даже близко нет. Но я беспокоюсь, что это может быть что-то…

Я просто еще не знаю, что это такое, и смогу ли подавить это, прежде чем оно превратится в нечто большее, чем мы двое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

АВГУСТ

Уже половина первого ночи, когда я паркуюсь в квартале от дома Шеридан. Пробегая трусцой по тротуару, посылаю ей сообщение.

Я: Какое окно твое?

РОЗОЧКА: Что?

Я: Я возле твоего дома. Я сказал тебе, что приду сегодня вечером.

РОЗОЧКА: ОМГ. Ты лжешь.

Ее маленький синий Ниссан припаркован перед домом ее семьи.

Она дома.

Я: С занавесками в цветочек? И лампа горит?

РОЗОЧКА: Мои родители дома…

Я: Они спят?

РОЗОЧКА: Да, но дело не в этом. Ты буквально. Не можешь. Здесь. Быть.

Я стучу в ее окно, негромко, но достаточно слышно. Через секунду шторы распахиваются, и Шеридан поднимает нижнюю часть.

— Какого черта ты здесь делаешь? — кричит она шепотом.

— Я же сказал тебе — я не могу ждать до пятницы.

— Ты должен уйти, — говорит Шеридан низким голосом, отворачиваясь, чтобы проверить дверь.

— Помоги мне подняться.

Я забираюсь на сайдинг. К моему удивлению, Шеридан вытаскивает порванную ширму, хватает меня за руки и затаскивает в свою комнату, которая в точности соответствует тому, как она описывала ее вчера вечером, только она не упомянула о снежном шаре с единорогом на ее тумбочке.

— Ты действительно сумасшедший. Ты ведь знаешь это, верно? На сто процентов. Подтверждаю, — скрещивает руки Шеридан. — Я не могу поверить, что ты здесь.

Я заставляю ее замолчать поцелуем.

— Шшш, — напоминаю я ей.

Взяв ее за запястье, веду к кровати, но Шеридан сопротивляется.

— Нет, — говорит она, — слишком громко.

Отлично. Пусть будет секс на полу.

Я сжимаю ее губы своими и раздвигаю их языком, ощущая вкус ее мятной зубной пасты и впитывая тепло ее тела. Через минуту мы уже на полу, Шеридан извивается на моих коленях, когда я сдвигаю ее пижаму в сторону, и она насаживается на меня. С каждым медленным, намеренным движением бедер Шеридан приближает нас к краю. И когда она почти достигает его, зарывается лицом в мое плечо и скачет на мне так сильно, что лампа на ее тумбочке дрожит.

Быстро и грязно, мы кончаем в рекордное время — для меня лично — и она провожает меня к окну.