Дозоры

— Пророчество. Все пророки и предсказатели разом сообщили одно и то же. «Пролито не напрасно, сожжено не зря. Пришел первый срок. Двое встанут во плоти и откроют двери. Три жертвы, на четвертый раз. Пять дней остается для Иных. Шесть дней остается для людей. Для тех, кто встанет на пути, — не останется ничего. Шестой Дозор мертв. Пятая сила исчезла. Четвертая не успела. Третья сила не верит. Вторая сила боится. Первая сила устала». После этого мы принялись искать Шестой Дозор и тех, кто в него входит…

Арина кивнула и закрыла глаза.

— Ты понимаешь, о чем тут говорится? — спросил я.

— Как давно было произнесено пророчество?

— Четверо суток назад.

— Последний день, — сказала Арина. — Да… Я все понимаю. Что вообще сейчас происходит в мире, Антон? Что там — у людей?

— Все как обычно, — сказал я. — Война на Ближнем Востоке. Война на Украине.

— Это мелочи. — Арина покачала головой. — Впрочем, баланс не обязательно должен быть нарушен столь явно. До самого последнего дня мир может казаться обычным.

— Что за баланс?

— Добра и зла, разумеется.

— Я бы не сказал, что Дневной Дозор как-то уж совсем распоясался…

— Добро и зло не имеет к Дозорам ни малейшего отношения! — резко ответила Арина. — Уж тебе-то это должно быть понятно! Ночной Дозор придерживается позиций альтруизма, точнее — деятельного альтруизма Иных по отношению к людям. Дневной Дозор считает благо людей и их потребности не значащими по отношению к потребностям Иных.

— Но в итоге это все-таки добро и зло. На банальном уровне, — сказал я.

— Скажи это людям, которые гибнут ради возвышенных идей Ночного Дозора, — отмахнулась Арина. — Представления Иных и людей о добре и зле достаточно разные.

— Хорошо, — сказал я. — Пусть баланс сместился. Верю. Мир и вправду словно с ума сошел. Но это человеческие дела, даже если люди затеют мировую войну.

— Что такое сумрак? — спросила Арина.

— Некая разумная сила, — сказал я. — Сверхсила.

Арина смотрела на меня, ожидая.

— Порожденная человеческими мыслями, эмоциями, мечтами…

— Сумрак не имеет физического тела, — сказала Арина. — Он даже разума в человеческом понимании не имеет, он совсем другой. Сумрак — совокупность всех человеческих сознаний. Сознание живущих ныне людей — это аналог его воли. Память умерших людей — это аналог памяти сумрака. Если мир склоняется к злу — сумрак становится более суровым. Если мир тянется к добру — то и сумрак добреет. Но сумрак не любит меняться, суть всего живого в гомеостазе…

— Ты хочешь сказать, что сейчас в мире больше зла, чем во время… ну, допустим, Второй мировой войны? — Я покачал головой. — Не верю!

— Дело не в том, чего больше. Дело в балансе. Мировые войны — это чудовищные злодеяния, это океаны боли и страха. Но еще и великие надежды, жертвенность, милосердие! Война не меняет баланс, она лишь поднимает ставки. Но раз Двуединый пришел — значит, баланс сместился. Значит, зло повсюду. Тихое, спокойное, равнодушное зло. В мужчинах и женщинах, детях и взрослых. Баланс меняется, сумраку становится некомфортно, он начинает сопротивляться изменению. И — порождает в человеческом мире ту или иную сущность. В самом простом случае — зеркальных магов, выправляющих баланс на локальном уровне. Если дело серьезнее — Абсолютных Иных, способных дать миру новую правду, меняющих природу людей. Если звучат пророчества, способные нарушить равновесие, — приходит Тигр. Но если равновесие все-таки нарушилось окончательно — появляется Двуединый.

— Кто он? — спросил я. — Я встречался с вампирами, я знаю, что это древний вампирский бог…

— Да не вампирский он. — Арина поморщилась. — Тоже мне древние клыкастые кровопийцы с амбициями… Двуединый — великий уравнитель, стиратель, чистильщик. Если человеческая цивилизация несется под откос — он приходит и рушит ее, сводит жизнь к самым банальным истинам. Есть, пить, убивать, размножаться. Вот что делает Двуединый — упрощает.

— Ну, ему это еще не удавалось, — сказал я.

— Кто тебе сказал? — удивилась Арина. — Он приходил уже много раз.

— Но мы-то живы! Люди живы! А он…

— Да не убивает Двуединый всех людей! — Арина махнула рукой. — Он убивает Иных. Всех или практически всех, честно говоря — не знаю. «Пять дней для Иных, шесть для людей», так? Где тут говорится, что все умрут?

— Ну… — Я смешался. — Как-то по контексту…

— Не все, — спокойно сказала Арина. — Подавляющее большинство. Девяносто девять процентов. Или девяносто девять и девять десятых. А также помрет изрядное количество животных, прежде всего высокоразвитых. Знаешь почему?

Я покачал головой.

— Потому что Сила хлещет в мир. Потому что сумрак не может ее всю утилизировать, ему столько не нужно. И если погибнут Иные, которые Силой пользуются, через сумрак ею управляют и стравливают излишек, — Сила захлестнет людей. Все они один за другим обретут способности к магии. Тут-то и начнется! Это даже не автомат человеку дать в руки, а целую атомную бомбу. Представь, ты обычный человек. И вдруг обретаешь возможность творить чудеса. Для начала — простые. Что самое простое, а? Жечь. Взрывать. Морозить. Расщеплять на кусочки.