Дозоры

— Нам кажется, что на той встрече был кто-то Абсолютный, — сказала Ольга. — И Двуединый просто не рискнул на конфронтацию. Как мы можем довольно уверенно сказать, Двуединый — это еще одна форма воплощения сумрака. Другой тип эффектора, скажем так. Тигр работает по пророкам, поскольку те формируют новую реальность и максимально опасны. Двуединый, вероятно, общается по глобальным вопросам… Итак, он согласился на новый статус-кво; появление Высших Иных, не рвущих людей на части и не пьющих кровь, стало свершившимся фактом.

— Но все прошло не так просто, — добавил я. — Было, очевидно, какое-то условие, при котором Двуединый обещал вернуться. И устроить Иным кровавую баню, скажем так. Похоже, что эти условия реализовались.

— Плохо, — сказал Гесер с отвращением. — Все плохо! Информация, которая должна была храниться как зеница ока, — потеряна! В Инквизиции, с ее раздутым штатом и тысячами тонн хранящихся манускриптов и артефактов, никто знать не знает про Двуединого! Бездари!

— Так и вы не знали, шеф, — заметил я. — Что ж вы других ругаете, если сами…

— Конечно, не знал, — неожиданно легко согласился Гесер. — А знаешь ли ты, мой юный друг, про Бабушку-в-пыли? Или про Человечка-Свечку? Или про Домик из кизяка?

— Из чего?

— Из кизяка. Высохшего навоза. Если коровий кизяк, то его еще называют джепа, а если овечий — кумалак.

— Не слыхал. Это же восточное, да? — пробормотал я.

— А зря не слыхал, — заметил Гесер. — Если бы Бабушку не напоили, то мир бы погиб. Если бы Человечка не потушили — мир бы погиб. Если бы в Домик не вошел нужный человек…

— Мир бы погиб, — вздохнул я.

— Нет. Но вонял бы омерзительно!

— Понял, — признал я. — У вас своей работы хватало.

— Вот именно. Территориальную структуру Дозоров можно сколь угодно ругать, но она достаточно гибкая и рабочая. Будь у нас некий серьезный общий центр — там каждый день ревела бы сирена.

— Я понял, понял и еще раз понял, — кивнул я. — Где азиатский аналог Инквизиции? Бейджин? Тайпей? Токио?

Гесер презрительно покачал головой:

— Тхимпху, невежда. Но, увы, у них тоже нет нужных нам данных. Или же они не смогли откопать их в своих хранилищах.

— А в Африке, Америке?

— В Африке, обеих Америках, Антарктиде и Арктике нет центров Инквизиции, — сказал Гесер. — Хотя североамериканцы свой продавят в ближайшие годы. Там, конечно, с наполнением будут проблемы, но они уж очень хотят.

Ольга досадливо махнула рукой:

— Пусть хоть три центра Инквизиции себе откроют. В Северной, Центральной и Южной Америке! Все эти колонисты, с их маленькой историей и большим самомнением, мечтают об одном — превзойти старушку Европу. Что у тебя вышло с ведьмами, Гесер?

— Бабушки полностью прониклись происходящим, — сказал Гесер. — С информацией у них еще хуже, чем у вампиров, — вообще никаких данных нет. Но они поверили в нашу информацию, не собираются ловить рыбку в мутной воде и готовы на все: оказать любое магическое содействие, войти в Шестой Дозор, погибнуть в бою с Двуединым.

— Хоть что-то хорошее, — кивнула Ольга.

— Не совсем. Они сказали, что готовы помочь, но не могут.

— Почему? — сухо, по-деловому поинтересовалась Ольга.

— Они готовы обсуждать это на встрече сегодня вечером. Но — только с одним из сотрудников Ночного Дозора, — сообщил Гесер.

— Ну почему! — воскликнул я, вскакивая. — За что? За что мне эта честь?

— Больно фотогеничный, — насмешливо сказал Гесер. — Ведьмы мечтают полюбоваться на ясна молодца… Что, неужели не понимаешь, за что?

К моему большому сожалению, я знал.

В столовой было пусто. Я прошел к раздаче, задумчиво уставился на тарелки с образцами салатов. Было тихо, меня никто не торопил, только на кухне позвякивала посуда. Кажется, пользуясь безлюдьем, повара устроили уборку.

На самом деле нынче мы работаем и днем, и ночью. Это когда-то, в старые времена, когда темные делишки предпочитали творить при свете звезд, а не солнца, Ночной Дозор действительно выходил работать по ночам.

Сейчас осталось название, остались какие-то обычаи и фразы (встретив ночью сотрудника Дневного Дозора, сказать ему: «Что ты вообще тут делаешь, это не ваше время» — любимое развлечение начинающего дозорного).

Но работаем мы, конечно, круглосуточно. Посменно. По восемь часов в день, сверхурочные оплачиваются отдельно. С двумя выходными днями, выход на работу в субботу или воскресенье оплачивается отдельно. С двумя отпусками в год — месяц летом и две недели зимой, причем перелет к месту отдыха оплачивается. С прикреплением к хорошей поликлинике (чтобы нашим целителям не приходилось лечить всякую мелочь вроде кариеса и простуды), корпоративным празднованием Нового года и майских праздников, поздравлениями и подарками от коллектива в день рождения и в прочие знаменательные даты.