Дозоры

И кто-то пьющий эту кровь — с голоду ли, или в ярости победившего дикаря — сумел ее ощутить. Воспользоваться. Управлять.

Тогда Двуединый вышел к кострам, где творили кровавую тризну дикари. Двуединый заключил с ними завет от имени Тьмы, Света и сумрака.

О чем? И зачем?

— Вы хотите спросить меня, готов ли я вступить в поединок за право стать Хозяином Хозяев? — вещал Джек. — Я отвечу! Нет, не готов. Я силен, вы знаете, правда-правда! Но есть те, кто сильнее меня!

Он вдруг повернулся к старичку на сцене, низко поклонился. Старичок благосклонно кивнул.

— Если бы можно было отдать власть! — воскликнул Джек и простер руки вверх. — Если бы можно было! Я отдал бы ее Хозяину Петру!

Легкий одобрительный шум пронесся по аудитории. Кажется, возражений не было ни у кого. Все взгляды обратились к старичку за столом. Наступила выжидающая тишина — и в ней оглушительно громко лопнул пузырь жвачки на губах маленькой вампирши.

Все обернулись на звук.

— Ой, — сказала Эли. — А что я? Я — за! Мастер Петр, я за вас!

Она помахала старичку рукой, жизнерадостно (как ни чудовищно звучало это слово применительно к ребенку-вампиру) улыбаясь. Старичок добродушно помахал ей в ответ. Негромко сказал:

— Дорогие мои… Спасибо на добром слове, оно всякому приятно. И тебе, Хозяин Джек, спасибо. И тебе, моя дорогая Грета. И тебе, малышка Эли, лапочка моя, — спасибо.

Говорил Петр негромко. Улыбался. При этом от него веяло таким могильным холодом, таким мертвящим разложением, такой смертельной опасностью — что у меня перехватило дыхание.

Это чувствовал не только я. Сидящий между Петром и Гретой юный красавчик заерзал. Если раньше ему и нравилось быть на сцене, то теперь он был сильно этим огорчен.

— И тебе, Екатерина, спасибо, — внезапно сказал Петр, глядя на нее. — Что-то сегодня падает мой взгляд на тебя все чаще и чаще.

Если бы в жилах Екатерины не пульсировала сейчас чужая кровь — она бы, наверное, побелела. А так — ответила очень достойно:

— Благодарю вас, Хозяин Петр. Это честь для меня.

Старичок нахмурился, но отвел от Екатерины взгляд. На нас он пока не глядел. Не достойны мы были его взгляда.

— Нельзя так власть передавать, Хозяин Джек, — сказал наконец Петр. — Не по правилам. И не будет в такой власти настоящей власти. А чтобы власть получить, стать Хозяином, надо мне дюжину из вас с лавок-то вытащить, по башкам настучать да горло перегрызть.

— С нашего согласия, — негромко сказала Эли.

— Да, девочка, с вашего согласия, — закивал Петр. — А его, я чую, не будет. Можно, конечно, так или иначе похитрить.

Старый вампир вдруг захихикал, часто кивая головой.

— О чем ты, Хозяин Петр? — нервно спросила Грета.

— Тебя не касается, глупышка, — успокоил ее Петр. — Мог бы я, мог бы… бились бы вы со мной. И порвал бы я вас. И стал бы Хозяином Хозяев.

В зале будто потемнело от его слов. Я почувствовал, как напрягаются вокруг вампиры. Как волной проносятся запахи мускуса и аммиака, сладкий аромат феромонов, проступающих на вампирской коже, и кислая вонь нейротоксина, сочащегося из клыков.

— Только не надо мне это, — сказал Петр. — И никому из нас не нужен Шестой Дозор. И не станем мы биться с Двуединым, с тем, кто дал нам Силу. Если он решит разрушить мир — так он разрушит мир, и мы уйдем навсегда…

Его голос стих, будто прикрутили громкость на проигрывателе. Петр даже голову опустил, уставился в стол. Потом резко поднял и хитро улыбнулся.

— Только я так думаю, братья-сестры. Не нас, верными оставшихся, пришел карать Двуединый. Ох, не нас! Тех, кто ушел от правды, от крови — их смертный час пришел! Конец Иным! Темным и Светлым. Магам и волшебницам. Всем им конец, конец, конец! А мы…

Он помолчал. Вампиры внимали. Вампиры ждали.

— А мы останемся, — очень уверенно сказал Петр. — Стадо останется, и мы останемся за стадом следить. Если скотину не резать, то и порядка-то не будет!

Он мелко захихикал. И в ответ на его смех по аудитории волной заплескали смешки других вампиров.

— Как в старые добрые времена! — воскликнул Петр. — Без унижений, без бумажек! Выбрал деревеньку, городок. Пришел. Попировал. Скоро, уже скоро!

«Ему шестьсот лет, — подумал я. — Это много, очень много. Древняя тварь Ева-Лилит могла смеяться над шестью веками жизни вампира. А я не стану. Это много. Достаточно, чтобы стать сильным и страшным. Достаточно, чтобы сравняться в силе с Высшим Иным и превзойти его. Достаточно, чтобы сойти с ума, даже если он когда-то был».

— Он очень-очень сильный, — тихо прошептали мне в левое ухо. Пахнуло клубникой. Я скосил глаза — девочка-вампир выразительно сморщила губки. — И умный.

Она скользнула по скамье, возвращаясь на свое место.

Так. По меньшей мере на одном вампире мой маскарад не сработал.

Я начал подниматься. Поймал испуганный взгляд Екатерины — да, вот сейчас Хозяйка ночных тварей Москвы была по-настоящему напугана.