Дозоры

Женщина помедлила. Поглядела на нас с Ольгой. Я вдруг подумал, что вся наша маскировка аур может ни к чему не привести — если Грета знает меня в лицо. А она может знать. Вампиры обо мне наслышаны.

— Пояс еще у тебя? — внезапно понизив голос, спросила распорядитель.

— Да, — ледяным тоном ответила Екатерина.

— Это моя цена.

Екатерина глянула на нас. Потом покачала головой:

— Нет. Ты с ума сошла. Это даже не разговор.

— На десять лет, — сказала Грета.

— Нет.

— На год.

О чем они? В очередной раз я пожалел, что ухитряюсь и сталкиваться постоянно с вампирами, и так мало о них знать. Конечно, они очень скрытные, но есть же кое-какая информация…

— На месяц, — сказала Екатерина.

— На три, — ответила Грета.

— Идет.

Женщины улыбнулись друг другу — и обнялись.

— Заходите минуты через две-три, — любезно сказала Грета. — Сразу направо, садитесь на верхнем ярусе, чтобы не отсвечивать. И пусть твои люди сидят тихо.

Грета ушла плавной вампирской походкой. Негры-охранники у двери с каменными лицами смотрели перед собой. Что же они все-таки думают, охраняя сборище вампиров и видя в соседнем зале людей, предназначенных на заклание? Радуются, что их не тронут? Мечтают стать бессмертными кровопийцами? Или вообще ни о чем не думают, как и бывает чаще всего?

— Что за пояс? — негромко спросил я, подходя к Екатерине.

— Не твое дело, — ответила она, не глядя на меня.

— А все-таки?

— Артефакт. Старая магическая вещь. Кусок потертой свиной кожи с бронзовыми застежками, — неохотно ответила Хозяйка.

— И что он дает?

Екатерина глянула на меня, усмехнулась.

— Вкус. Один раз в день он дает вкус, и можно есть обычную пищу. Есть и чувствовать вкус, как человек. Это только иллюзия, и кровь все равно необходима. Но можно есть — и во рту будет не вкус мокрой ваты, а клубника со взбитыми сливками, хамон с ломтиком дыни, паста с пармезаном, гречневая каша с молоком.

— Стейк с кровью, — добавила Ольга.

Екатерина ответила совершенно серьезно:

— Поверь, вот по стейку с кровью мы не скучаем. А вот за тарелку манной каши с вишневым вареньем легко можем горло разорвать.

— Рассказывали бы это своим… слугам… — Я кивнул на чернокожих мордоворотов. — Чтобы не выслуживались.

— Их предупреждают, они не верят, — сухо ответила Екатерина. — Все, идемте.

Вслед за ней мы прошли мимо охранников.

Зал, где собирались вампиры, походил на университетскую аудиторию — полукруглый, с трибуной внизу и поднимающимся вверх амфитеатром. Пожалуй, здесь могли с комфортом поместиться и сто, и больше человек.

Ну или Иных.

Мы вошли через верхний вход, у самого высокого яруса. Быстро сдвинулись вслед за Екатериной, уселись. В зале царил полумрак, лишь сцена была ярко освещена. Рядом с пустующей сейчас трибуной был установлен столик, за ним сидели Грета, моложавый красавчик и сухонький хлипкий старичок. Все вампиры, разумеется.

— Минутку внимания, — объявила Грета.

Голос ее был тих, но аудитория и строилась по уму, и вампиры умеют говорить так, что их не хочешь, а услышишь.

— Хозяйка Екатерина из Москвы, — продолжила Грета. — По причине, достойной уважения, с сопровождением.

На нас оглянулись. Но не все и мельком. Я продвигался вдоль длинной скамьи, опустив голову и надеясь, что никому не придет в голову всматриваться в жалкого человечка сквозь сумрак. Ну кому я интересен? Мы же не заглядываем в пакет с бутербродами к соседу по электричке…

В меня не всматривались. Да и кроме нас, в аудитории были другие люди. Мы дошли до середины скамьи и сели. Я тихонько огляделся.

Прелестные девушки, жмущиеся к импозантным мужчинам. Молодые красавцы, не отрывающие влюбленных глаз от своих мертвых повелительниц. Подростки обоего пола — я слышал, что тут дело было даже не в извращениях, а в каких-то странных стараниях совсем уж древних вампиров создать себе иллюзию семьи. Вампиры не могли иметь детей, да и секс у них, насколько я знал, имел свои особенности. Но некоторые создавали суррогатные семьи, усыновляли и растили детей — в общем, вели какое-то подобие человеческой жизни.

Я вспомнил таинственный «пояс», один месяц проката которого позволил Екатерине провести нас на заседание ложи. Как же им плохо-то на самом деле. Как же им холодно и беспросветно! Хотя бы без манной каши с вишневым вареньем.

Вампиры все никак не начинали. Видимо, ждали кого-то еще. Я достал наушники, откинулся на скамье. Включил плеер. Выпал «Пикник».

Настрадался Нострадамус от людей
И извлек видения на свет.
Кабы знал тогда, что в двух шагах
Спрятан мир, где будущего нет.

Мир — что призрачный зал.
Научись исчезать…

Здесь, вдыхая холода покой,
Спит как будто времени змея.
Здесь неторопливою рукой
Злые буквы не сложить в слова.

Мир — что призрачный зал.
Научись исчезать…