Дозоры

— Гесер, к чему это позерство? — спросил я, когда стюардесса Раиса Алексеевна исчезла. — Тебе проще было внушить ей, что ты пассажир. А ты читал ее память, проверил судьбу… Кого?

— Тетка. Но она ее воспитала, почти как мать.

— Так зачем?

— А зачем глава московских ведьм работает воспиталкой в детском саду? — спросил Гесер. — Елозит шваброй по грязному полу и вытирает детям грязные попы? К чему Хена помимо Инквизиции работает волонтером?

— В организации по защите животных? — не удержался я.

— В госпитале для неизлечимо больных психически. Антон, все мы, и Светлые, и Темные, в той или иной мере нуждаемся в показухе. Мы все отрицаем свою человеческую сущность, но при этом возимся с людьми, помогаем им… Или вредим им… И красуемся перед ними.

— Даже вы, Борис Игнатьевич.

— Даже я, Антон.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Молча свели бокалы. Выпили по глотку коньяка. Басовито гудели моторы, Гесер поморщился, повел рукой — и звук ушел куда-то, оставшись на грани слышимости.

— Я уже старенький, глуховатый, шума не люблю, — пояснил Гесер.

— Трах-тибидох… — сказал я.

— Это ты к чему? — нахмурился Гесер.

— Да так… Посмотрите как-нибудь фильм «Старик Хоттабыч».

Гесер ничего не ответил. Вопросительно смотрел на меня.

— Зачем вы сюда? — спросил я. — Наверное, трудно так, прямо в летящий самолет…

— Не то слово, — сказал Гесер. — Но он пролетал над Прагой, был в поле зрения, это сильно облегчило работу.

— Шеф, я завтра планирую вернуться.

— Понимаю. Почему ты мне не доложился?

Я пожал плечами.

— Принимающий обличья. Зеркало. — Гесер кивнул. — Да, это вариант. Мы разрабатываем его с самого утра. Наряду с оборотнями это основная рабочая версия. Но раз оборотни отпали, то мы сосредоточились на Зеркале.

— И не сказали мне? — поразился я.

— А зачем? — удивился Гесер. — Антон, ты не герой-одиночка. Ты работаешь в команде. И то, что твои жена и дочь, да и ты сам замешаны в происходящем, ничего не меняет. Ты часть команды! Понимаешь? И ты не должен срываться посреди рабочего дня и уноситься в Париж, по делу, срочно!

— Гесер, там Егор.

Гесер вздохнул.

— Я знаю, Антон.

— Это мальчишка, которого ты… Мы использовали. Подставили.

— Антон, он один из нас. Слабоуровневый Иной, потенциально — Светлый. И, потенциально, Зеркало. В той ситуации, которая, напомню, привела к твоему браку со Светланой и рождению Надежды, нам нужно было использовать кого-то.

— Взяли бы взрослого.

— Нужен был неинициированный Иной с потенциалом зеркального мага. Они нечасто встречаются.

— Гесер, это аморально!

— Аморально, когда идет война и по городам работает артиллерия и бомбардировщики! — рявкнул Гесер. — Аморально, когда люди называют людей недочеловеками и загоняют в концентрационный лагерь. Привлечь для полицейской операции несовершеннолетнего, с которым, заметь, ничего не случилось, — вполне допустимо.

— Он в итоге отказался становиться Иным.

— Пятнадцать процентов в среднем отказываются, — сказал Гесер. — Не он первый, не он последний.

— Он по-прежнему Зеркало? — спросил я.

Гесер кивнул:

— Да, Антон. Это его судьба. Тут уж ничего не поделать. Если он станет Иным — он утратит эту судьбу. Но он же отказался.

— Есть еще неинициированные Иные с неопределенной аурой? — спросил я. — Способные стать Зеркалом?

— Ищем, — ответил Гесер. — По всему миру ищут.

— То есть нет? — уточнил я.

— Я был уверен, что в каком-то Дозоре окажется такой на примете, — сказал Гесер. — В конце концов, Зеркало не обязано быть одно. Егор жил себе, поживал, а в Москву приехал Виталий Рогоза.

— Он приехал после того, как Егор отказался становиться Иным, — заметил я. — Возможно, способность «плавающая». Перескочила с Егора на Виталия, потом с Виталия обратно на Егора…

— Икота-икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова — на всякого, — буркнул Гесер. Сделал глоток коньяка. — Мы ищем, Антон.

— Но никого не нашли, — сказал я.

— Да. И поскольку версия «Зеркало» стала у нас основной — нам нужен Егор.

Я кивнул.

— Антон, отправляйся домой, — мягко попросил Гесер. — Ты все здорово и быстро сообразил. И быстро нашел. Но теперь позволь мне поговорить с парнем.

— Вы с ним говорили шестнадцать лет назад? — спросил я.

— Антон!

— Гесер, это моя операция, — сказал я. — Отправляйтесь в Москву. Думайте над остальными пунктами. Выясняйте про Двуединого — кто он и что он. А Егор — на мне.

— Ты убедишь его прийти к нам? — спросил Гесер.

— Нет, я дам ему выбор.

— Антон, я приказываю… — начал Гесер.

— Борис Игнатьевич, вы не можете мне приказывать, — сказал я. — Во-первых, я равен вам по силе и веду собственное расследование на основе собственных данных и предположений. Отбирать у меня мое дело вы не вправе.

— Во-вторых? — спросил Гесер.

— Я могу уйти из Дозора в любой момент.

— Есть «в-третьих»? — уточнил Гесер.

— Попробуйте только меня остановить, Великий, — сказал я.

Гесер вздохнул.

— Нет, все-таки пока человек не проживет Иным лет двести, с ним очень трудно иметь дело. Хорошо. Работай. И учти — нам не нужен Светлый Егор. Нам нужен Егор — потенциальное Зеркало.

Он залпом допил коньяк, поставил бокал на подлокотник между нашими креслами.

И исчез.