Дожить до рассвета

– Не кори себя, Беспута. Ни ты, ни я ей помочь не можем. Князь Велислав против совести своей идет. Я все волости рассенские облетел, свободные роды на Вече созывая. Боится он суда народного, вот и решил показуху перед людом устроить. – Отвернувшись от Беспуты, Ур открыл дверь, уходя в ночь. Задержавшись на пороге, он, не оборачиваясь, добавил: – Не могу я за твою Мороку вступиться, даже если бы желал этого. Пусть Судьба решит – жить ей или умереть.

Скрипнув ржавыми петлями, дверь захлопнулась, оставляя колдунью наедине со своими горькими мыслями. Вернувшись в дом, девушка охнула, увидев сидящего на топчане Малюту.

– О, Боги! – она бросилась к нему, пытаясь вновь уложить медведича в постель. – Чего это ты придумал? А ну ложись, слаб ты еще.

Нежно отстранив ее заботливые руки, Малюта впился взглядом в осунувшееся от недосыпания лицо Беспуты. Темные круги залегли под ее прекрасными глазами, яркие рыжие кудри нечесаны, словно девушка напрочь забыла о собственной красоте. Малюта утер потный лоб рукавом рубахи и прошептал:

– Сколько дней миновало?

– Седьмая ночь сегодня. – Беспута присела рядом на топчан, устало опустив руки. – Есть хочешь?

Малюта кивнул, почувствовав, как судорогой свело живот от одного лишь упоминания о еде.

– Хочу. Где мы?

Направившись к печи, девушка принялась по-хозяйски греметь казанами.

– У рассенов. Где же нам быть? Больно ты тяжел был, вот и не решился Ратибор в Асгард лететь. – Беспута быстро вернулась с теплым казанком, сунув его Малюте в руки. – Похлебку тебе сварила. У тебя ведь там все изрезано было. Ешь... э? Как тебя звать-то?

Медведич взялся за ложку, принявшись быстро налегать на еду.

– Малюта.

Беспута улыбнулась, наблюдая за тем, с каким аппетитом он поглощает ее нехитрую стряпню. Прервавшись, Малюта покосился на нее.

– А ты чего не ешь?

Беспута улыбнулась, отмахнувшись рукой.

– Наелась, пока готовила. Вы – воины, вам много сил нужно. Это мы, бабы, едим, как придется. Да ты ешь, Малюта, на меня не оглядывайся. Я люблю смотреть, как мужик ест.

Медведич кивнул, вновь принявшись за еду. Наконец он насытился, отставил казан в сторону и обернулся к ней.

– И кого мне благодарить за спасение? Как звать-то тебя, рыжая?

Девушка горько усмехнулась, тут же надевая на себя привычную маску соблазнительницы.

– Беспутой меня кличут. А за спасение Ратибора благодари, если бы не его чародейство – помер бы ты от той раны. – Она взяла в руки гребень, принявшись вычесывать свою шевелюру, словно со старым именем вернулись и ее девичьи привычки. – После ведьмачьего меча еще никто не поднимался на ноги. Первым будешь.

Малюта кивнул, задрав рубаху и внимательно разглядывая огромный розовый шрам, воспаленно пролегавший через весь живот. Затянувшаяся рана еще слегка зудела, напоминая о себе мышечной болью.

– Да, чудеса. – Малюта почесал затылок, покосившись на прихорашивающуюся колдунью. – Странное у тебя имя, рыжая. Как-то язык не поворачивается тебя Беспутой называть. Неужто тебя матушка так нарекла?

Девушка расхохоталась, заплетая волосы в косу.

– Ну, вот и хорошо, что имя не нравится. А то нынче сватался, не подумавши. На тот свет, что ль, за собой звал?

Малюта нахмурился, пристально разглядывая ее с ног до головы.

– А я от своих слов и не отказываюсь. Мое слово крепкое!

Положив на стол деревянный гребень, Беспута обернулась к нему, деловито уперев руки в бока.

– Послушай меня, женишок. Я тебе не простушка деревенская. Я ворожея, каких поискать! И Беспутой меня богиня Морана нарекла. – Она грустно вздохнула, вдруг сменив свой резкий тон на более дружелюбный: – Ворожила я на тебя, Малюта, когда подруг ты моих мечом изрубил. Потому и в душу тебе запала. Забудь меня, медведич. Понял?

Малюта усмехнулся, осторожно вставая с лежака на подрагивающие от слабости ноги.

– Ворожила, значит? А я уж думал, привиделось мне, как ты мою рану своими горячими ладонями накрыла, кровь заговаривая. – Беспута молчала, испытующе глядя на него. Неторопливо подойдя к ней, медведич остановился, уверенно выдержав пристальный взгляд девушки. – У тебя глаза разные. У нас в деревне такая кошка была. Люди говорили, то ведьма в нее оборачивается.

Щеки Беспуты налились смущенным румянцем, и она опустила взгляд, прошептав:

– Бывает такое. Да я и сама что та кошка. Любого мужика могу приворожить. Вот и ты теперь в глаза мне заглядываешь, ластишься, словно щенок глупенький...

Малюта потянулся к ней ладонью, нежно коснувшись девичьей щеки.

– Не пугай меня своей ворожбой, рыжая. Не-ужто я истинную любовь от приворота не отличу? В душу ты мне запала. – Тяжело дыша, Малюта сделал последний шаг, прижимаясь вплотную к дрожащей Беспуте и крепко обнимая ее стан. – Ну, а если и приворожила, так на себя теперь и пеняй. Я ведь из рода Медведя. А к нему, если в лапы попала, уже не вырвешься. Пойдешь за меня, рыжая?