Дождь поющего огня (СИ)

Царь подошёл к стене слева от трона, повернул голову золоченой статуэтки, изображающей купидона с серебряным луком. В стене открылся проход.

По мраморным ступеням они спустились в помещение, в углу которого находилась клетка. В клетке нервно прохаживался огромный лев.

Герман отворил дверцу и втолкнул Артемия в сумрачное жилище грозного животного.

Лев рыкнул, съежившись для прыжка на очередную жертву, но рассмотрев стоящего перед ним, улыбающегося человека, пахнущего свободой, заурчал и лизнул ему руку.

- Старый знакомый, - прошептал тот, погладив густую гриву, - как же тебя угораздило очутиться в тюрьме.

Лев потерся о ногу Артемия и лег на пол.

- Добрый друг и спаситель, неисповедимы пути наши. Кто мог подумать, что встречу того, кто зализал мои раны и выходил меня, в таком гадком месте.

Артемий обернулся к Царю.

- Ты доволен, государь?

- Доволен. Герман, выпусти его. Он и вправду хороший мастер.

Стальная дверь открылась, и Артемий вышел наружу.

Царь с удивлением смотрел на него.

- Ты один из немногих, кому ударилось выйти оттуда живым. А по сему, я меняю решение. Глубоко под дворцом есть у меня еще один любимец, покруче льва. Хранитель мудрости и ужаса. Слишком строптивых умников я отправляю время от времени к нему, и он задает каждому по одному вопросу. Ответивший правильно, получает свободу, ответивший неправильно гибнет в ужасных муках. Завтра ты отправишься испытать остроту своего ума или зубов сфинкса.

- Отлично, - улыбнулся Артемий. - Только позволь мне одну просьбу, ваше величество.

- Какую?

- Если я вернусь живым, освободи льва и отправь его на волю.

- Если вернешься? - Царь с сомнением прищурил глаза. - Ладно, пусть будет так. Если останешься жив, я отпущу и тебя, и льва на свободу.

- Спасибо.

╦╦╦

Среди душного полумрака темницы, серые стены которой хранили память тоскливой страсти десятков узников, Артемий двигался в танце. Это был танец Свободы.

Плавные и округлые движения, рассеянный взгляд и мысли, отражающие пустоту.

Сквозь маленькое оконце слабые лучи рисовали на сыром камне узоры звездных миров. Несколько синиц прилетело к тюремному окошку проведать своего давнего друга. Маленькие живые глазки с интересом следили за движением Силы. Птицам нравилась высота полета бесстрашного духа над тяжестью умирающего величия.

Танец оборвался. Птицы вспорхнули с железных решеток. В камеру ввели хилого старца в рваном рубище. Стражник обнажил желтые зубы в оскале, имеющим лишь отдаленное сходство с улыбкой.

- Теперь не соскучитесь, - он хлопнул широкой ладонью по спине старика и тот пал на колени, - два болтуна в одной камере. Правда, не надолго.

Стражник уже собирался ударить старика ногой, Артемий успел схватить его за шиворот и вышвырнуть из камеры, прежде чем у твердолобого надзирателя успела возникнуть мысль о сопротивлении. Стоящие за дверью солдаты рассмеялись. Им ужасно хотелось как следует проучить наглого пленника, но они побаивались, не смотря на вооружение и свободу действий.

Старик поднялся с колен.

- Спасибо тебе, Артемий, - сказал он.

- Пожалуйста, - пожал тот плечами. - Откуда это ты узнал мое имя? Разве нам приходилось встречаться?

- Разве возникает необходимость встречи у того, кто пришел к единению?

- Так ты пришёл к единению?

- Почти, - кивнул старик.

Артемий пристально вгляделся в его лицо.

- Тебе холодно, отче? - Спросил он, - ты весь дрожишь, тебя бьет озноб...

- Это не холод, Артем, это волнение.

- Волнение?

- Да,- ответил старик, - завтра утром мне придется отправиться в самое дальнее подземелье города и встретиться с ужасом, лицом к лицу, во тьме и одиночестве. Я, как мог, праведно шел по жизни, плоть износилась, а дух жаждет покоя. Мне пора уходить, но момент смерти требует полной концентрации на божественном проявлении. Завтра же мне придётся умирать с рассудком, обезумевшим от страха.

- Но ведь ты пришел к единению?

- Я слишком стар. Я постиг равнозначность и понимаю нелепость своего состояния. Чтобы там не было. Но тело мое трепещет, видно завтрашнее испытание сильнее меня. Нет ничего ужаснее ожидание темной непостижимости. Видимо я достиг всего кроме мужества.

- Завтра утром и мне придется встретиться со Сфинксом, - вздохнул Артемий.

- Жалко, такому сильному парню пропадать так...

- Не надо жалости, отче. Завтра я иду на поединок, а не на убой. У меня праздник, отче, ибо завтра я загляну в очи непознанного.

Старик сел на пол и скрестил ноги.

- Я всегда хотел быть таким, как ты.

- Но ты был другим...

- Я старался отдавать все, что было в уме, и теле, и чувствах ценного. Я отдал все. А теперь не хватает сил достойно встретить конец.

- Ты уверен, что не ответишь Сфинксу?

- Ему невозможно ответить.

Артемий сел рядом со стариком.

- Ты отдал не все, - еле слышно сказал он после продолжительного молчания.

- Что?

Артемий вскочил на ноги и, схватив мудреца за уши, притянул к себе.

- Ты отдал не все! - Заорал он прямо в лицо изумленной слабости.

Звук оборвался. Небеса, кружась, словно осенний лист, мягко опустились на землю. Странные мысли перестали быть странными.

Старец освободился от хватки Дождя и сделал шаг назад.